Я не скажу тебе о сыне

— Что будет, если мы с Андрэ всё-таки останемся здесь, в Антарии?

Маг подошел чуть ближе — теперь я уже могла разглядеть тревогу в его темных глазах.

— На этот вопрос вам не ответит никто, ваша светлость. Но на вашем месте я не стал бы рисковать. Если вы намерены остаться в Антарии, то постарайтесь добыть для сына хотя бы маленький пузырек воды из королевского источника — думаю, этого будет достаточно, чтобы его магия проявилась.

Я горько усмехнулась. Граф не хуже меня знал, что это было почти невозможным — Эллинары охраняли магический источник куда строже, чем честь своих принцесс.

Должно быть, отчаяние отразилось у меня на лице, потому что Варгас заботливо коснулся моей руки своей шершавой ладонью.

— Послушайтесь моего совета, ваша светлость — возвращайтесь в Линарию. Я знаю, что вы не хотите оказаться узнанной, но если вы не покажетесь самому его величеству или его приближенным, то этого не случится. Возможно, вашему сыну будет достаточно просто побыть какое-то время в Лиме, чтобы уже пойти на поправку. Поселитесь в гостинице или снимите дом неподалеку от королевского дворца. Близость к источнику окажет благотворное влияние на его магию. И если всё случится именно так, вам даже не потребуется идти в резиденцию Эллинаров.

А вот это звучало разумно. Прошло семь лет с тех пор, как я оставила Лиму — никто уже и не вспомнит о той, которая когда-то была их королевой. Все полагают, что Алессандра умерла. У меня уже другие имя и титул. И сама я давно стала другой — и не только потому, что овладела магией иллюзий.

И всё-таки я засомневалась:

— Вы полагаете, этого будет достаточно?

Граф пожал плечами:

— Не знаю, ваша светлость. Но, думаю, оказавшись в Линарии, вы найдете способ добраться до источника. Перед красивой женщиной иногда открываются самые охраняемые двери.

Андрэ застонал на кровати, и я метнулась к сыну.

Да, граф прав. Я не имею права медлить.

Я проводила Варгаса и вернулась к сыну — Андрэ спал уже гораздо спокойнее, и даже улыбка появилась на его бледных губах.

Я вернусь в Лиму — в город, который когда-то оказался ко мне слишком жесток. Я вернусь и добуду для сына эту воду — даже если для этого потребуется стать невидимкой.

А еще мне многое хотелось узнать. Кто подстроил всё так, что меня сочли преступницей? Насколько виновна и виновна ли вообще моя сестра? Или ею просто воспользовались бесчестные люди?

Я понимала, что месть разрушительна, но глядя на больного сына не могла испытывать ничего, кроме ненависти, к тем людям, из-за которых он оказался на чужбине, вдали от родного дома, от людей, которые, случись всё по-другому, любили бы его и заботились бы о нём сейчас.

Да, я отомщу — тем, кто семь лет назад, воспользовавшись моими доверчивостью и добротой, оставили меня и моего малыша без семьи и крова.

Мои воспоминания никогда не обходились без Этьена, но сейчас я уже могла думать о нём без слёз и почти без злости. Даже если его обманули тогда, именно он был главным виновником моих и сына скитаний. Он не поверил мне, прогнал и из своего дворца, и из своего сердца. Не захотел встать на мою сторону тогда, когда я так отчаянно в этом нуждалась.

Я поцеловала Андрэ в щечку, и он снова улыбнулся в своем беспокойном сне. Мой славный малыш, о котором его величество Этьен Третий так и не узнал. И не должен узнать. Никогда.

27. Перемены

Наш отъезд в Линарию пришлось отложить из-за болезни еще одного члена нашей семьи — князя Алонсо. И хотя сам дядя требовал, чтобы мы не обращали на него внимания, а действовали так, как изначально задумывали, я всё-таки приняла решение задержаться в Антарии. Тем более, что наш маленький принц уже чувствовал себя гораздо лучше — приступ прошел, дав нам передышку в несколько месяцев.

Лео пыталась помочь брату, но тоже безрезультатно.

— Кажется, я старею, — признала она, — и мои магические силы слабеют.

— Не вини себя, — подбадривал ее Матео. — Я прожил счастливую жизнь, полную приключений и встреч с самыми разными людьми. Но я слишком много времени проводил в пещерах, дышал сырым холодным воздухом и каменной пылью. Вот легкие и не выдержали такой нагрузки.

И уже когда ему стало совсем плохо, он позвал меня и велел пользовавшему его доктору выйти и закрыть дверь.

— Я оставляю всё тебе, Алессандра, — сказал он. — Сначала я хотел назначить своим наследником Андрэ, но потом решил, что для наследного принца Линарии всё мое состояние — не более, чем приятная мелочь. Нет-нет, я знаю — ты не хочешь, чтобы ему стало известно, кто его отец. Но рано или поздно он узнает это и, поверь, получит то, что ему причитается.

Этот монолог отнял у него слишком много сил, и он закашлялся. Я бросилась к двери, чтобы позвать доктора, но дядя остановил меня.