Я не скажу тебе о сыне

— Его светлость сказал, что ни у него самого, ни у маркиза Жомини не было намерения убивать королеву. Но значит, кто-то думал по-другому. Не станете же вы утверждать, что ее величество сама спрыгнула в воду? — я продолжала говорить о королеве в третьем лице, не подтверждая догадки графа. — Приказ исходил от вас, ваше сиятельство?

Он одобрительно кивнул.

— Маски почти сброшены, ваша светлость, не так ли? В таком случае не стану отрицать — да, это было мое решение. Оба маркиза полагали, что развод с его величеством выведет вас из игры. Но, кто знает, возможно, спустя какое-то время король понял бы. что совершил ошибку, и снова приблизил бы вас к себе. Тогда всё, что мы сделали, оказалось бы напрасным. К тому же, существовала опасность, что его величество, выслушав вас по возвращению в Лиму, поверил бы именно вам, а не тем доказательствам, что мы с таким тщанием собирали. И тогда уже под ударом оказались бы мы сами. Поэтому я не мог допустить вашей встречи с королем. Вас должны были убрать еще тогда, когда погибла ваша служанка, но вы улизнули, и я испугался, что не сумею вас разыскать. А тут еще один из людей моей службы обратил внимание на то, что в ядовитом зелье, что мы подбросили к источнику, был чужой магический след — не ваш и не вашей полоумной тетки. Если бы об этом стало известно его величеству, наш план мог провалиться. А потом вы сыграли мне на руку, появившись на набережной во время движения королевского кортежа. Там, в толпе, выполнить задуманное было нетрудно. Вернее, так я думал тогда. Кто же мог знать, что вы отдали кому-то свой плащ?

— Но зачем, сударь? — спросила я. — Чего не хватало лично вам? Денег? Власти?

Он рассмеялся:

— Человеку всегда чего-нибудь да не хватает. Разве не так, ваше величество? Но, мне кажется, мы чересчур увлеклись беседой. Боюсь, на этом с откровениями придется закончить. Я рассказал вам уже довольно, чтобы удовлетворить ваше любопытство. Быть может, вы уже сбросите с себя иллюзию? Признаюсь, мне хотелось бы снова увидеть ваше лицо. Я запомнил вас такой юной, такой красивой, такой желанной, — в темных глазах его на миг вспыхнуло что-то похожее на вожделение. Вспыхнуло и тут же погасло. — Нет? Ну, что же, возможно, вы правы. Убить княгиню Алонсо мне будет проще.

На его правой ладони ощутимо заклубилась магия, но к тому моменту, как он запустил в меня бесцветный, но всё-таки различимый шар, я уже была готова к отражению удара. Я тоже успела сбросить перчатки, и навстречу его шару полетел мой.

— Вот как? — удивился он. — А вы, ваше величество, похоже, стали отличным магом. Признаться, прежде ваших способностей я не замечал. Ну, что же, так даже интересней. Так я хотя бы не стану чувствовать себя виноватым за то, что поднял руку на слабую беззащитную женщину. Да-да, как бы странно это ни звучало, но муки совести мне тоже знакомы — знали бы вы, как долго вы являлись мне в снах.

Рассказ о проснувшейся совести не помешал ему нанести новый удар, который я тоже, хоть и не без труда, но отразила. За эти семь лет я многому научилась, в том числе и от Велии. И теперь я уже способна была понять, что граф — из тех людей, которые куда лучше умеют нападать, чем защищаться.

И пока он снова собирал энергию на ладони, я наскоро сделала иллюзию странного, не известного науке зверя, что метнулся к Эрсану с другой стороны. Он довольно быстро сообразил, что это — всего лишь иллюзия, но всё-таки отвлекся, пусть и на мгновение — этого мне хватило, чтобы самой ударить его.

Граф взвыл от боли, и на правом рукаве его камзола я заметила оставленную моей магией отметину.

— Не радуйтесь, ваше величество, — зашипел он, — левой рукой я могу действовать не хуже, чем правой.

Возможно, это было и так, но его левой руке всё еще была перчатка, что тоже давало мне преимущество. Теперь уже я не отступала, а двигалась в его сторону, а он пятился, стараясь не тревожить раненую руку. А вот левой рукой он стал делать что-то странное — он судорожно дернул ворот камзола, и оторвавшиеся пуговицы посыпались на траву. Он порвал и кружево рубашки, и на его обнажившейся груди я увидела темно-фиолетовый камень. Точно такой же совсем недавно дал мне маркиз Дюбуа. Только этот камушек висел на золотой цепи.

Я не могла понять его манипуляций и потому не стала обращать на них внимания, продолжая наносить графу удар за ударом. Но странное деле — теперь они уже не причиняли ему вреда.

Он выставил магический щит? Нет, я бы почувствовала это. Но что же тогда?

Я пробовала снова и снова, но безуспешно.

Граф хрипло рассмеялся:

— Не старайтесь, ваше величество! Это — слишком сильный амулет, чтобы вы смогли пробить его защиту.

Так, значит, это — амулет! Амулет маркиза Дюбуа!

Его сиятельство кивнул, будто прочитав мои мысли: