«Я отведу тебя в музей». История создания Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина

Перешли к боковому фасаду. Увидев окна лишь в первом этаже, император спросил, как же будет освещаться 2-ой этаж? Указание на верхнее освещение повлекло за собою вопрос государя, видели ли мы новый, только что на днях открытый Русский музей Александра III в Петербурге, в Михайловском дворце, где устроено такое освещение через потолки в двух больших залах. Освещение там решительно идеальное, лучше которого и желать нельзя – и нам нужно всячески стремиться устроить у себя такое же. Ответ, что как это освещение, так и весь музей устроены превосходно и что в его залах совершенно забываешься, будто ходишь по одному из лучших музеев Зап[адной] Европы, императору очень понравился: «Я, – сказал он, – бывал там и в дурную, пасмурную погоду – и тогда света в нем совершенно довольно для картин». Второй вопрос его был о том, пойдет ли и до какого места каменная облицовка по этим фасадам. Великий князь указал на первый выступ, которым камень будет здесь оканчиваться. Мне, в объяснение этого, пришлось сказать, что боковые фасады выходят в тесные переулки и что за первым выступом остальная часть стены их не будет видна для идущих ни со стороны Румянцевского музея, ни от храма Спасителя, а потому там камень был бы бесполезен. Дальше Государь просил показать ему световые фонари на крыше. От боковых фасадов передвинулся к разрезу здания. Здесь понравилась ему лестница, сделанная Клейном по образцу лестницы Эрмитажа с устранением ее крутизны и с постановкою характерных скамеек на площадках. Государь обратил внимание на круглый зал, находящийся в центре здания, и спросил об его назначении. Определенного характера этот зал доселе не имел и между собою мы его называли Ruhmeshalle (круглый зал) и предназначали его для статуи императора Александра III, для статуй и бюстов царственных покровителей и крупных жертвователей. Но в последние дни у Влад[имира] Константиновича] Истомина возникла мысль воспользоваться этим местом под статуи и бюсты из мрамора и бронзы славнейших деятелей русской науки, литературы и искусства. Это может быть как бы Пантеоном русской славы в области высшей культуры. Здесь же вокруг статуи императора Александра III будут бюсты ныне царствующего государя, государынь Александры Федоровны и Марии Федоровны, великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны, при которых это учреждение создавалось. Я доложил об этой мысли государю: он признал эту мысль очень симпатичной, в обсуждении ее принял участие великий князь, по-видимому, уже знакомый с этим проектом. Государь, обращаясь ко мне, заметил: «Но ведь вы, надеюсь, не станете спешить с этим? Это дело требует осторожности в выборе материала». Я должен был сказать, что в настоящее время главная забота о месте для такого учреждения, а организация его не может быть делом произволения одного человека и тем менее моим. Вопрос это обширный и разнообразный, в нем со временем должны принять участие Академия наук, Академия художеств и факультеты Университетов. Согласившись с этим, государь перешел к рисунку перспективы лестницы, сделанному, по общему отзыву художников, очень эффектно. Государь спросил: «Чем будет она отделана?» Я доложил, что «мечтаем о мраморе». – «Мечтаете, – заметил великий князь, – но чего это будет стоить? Довольно с вас и стукка, искусственного мрамора». Архитектор на это высказал уверенность, что гранит на ступени лестницы во всяком случае найти будет можно. Я же отвечал великому князю, что нужно мечтать выше, чтобы действительность поднимать дальше обыденного уровня. Государь внимательно слушал этот разговор, завязавшийся около него, и улыбался.

Осмотр больших рисунков был этим закончен, все повернулись к биллиарду, на котором были разложены чертежи плана внутренних помещений здания. Император пожелал начать рассмотрение с 1-го этажа и с такою же подробностью. Облокотясь на сукно биллиарда, дальнейший осмотр он производил в наклоненном положении. Сначала был подробно пройден 1-й этаж, причем император интересовался каждым залом, каждым кабинетом, расспрашивая об их назначении. При рассмотрении помещения для Египетского отдела, было доложено о трудах и жертвах на это Ю. С. Нечаева-Мальцова, закупающего большую коллекцию по Египту в Каире. Пройдя обе половины 1-го этажа, из коих одна предназначается для учебно-вспомогательных учреждений – библиотеки, читальни, аудитории, здесь же проектирован и Антикварий. Последнее название заинтересовало государя, который спросил, какие предметы войдут в это отделение, и узнав, что здесь поместятся Нумизм[атический] кабинет, мелкие предметы древностей быта, статуэтки из мрамора и бронзы, он заметил: «Этот зал у вас наполнится скоро». – Перейдя на другую сторону плана, в зал Эгинетов, он, наклонившись над надписью и не прочитав ее за отдаленностью, спросил о названии и назначении. Когда в объяснение этого чисто специального наименования пришлось назвать «Эгинские мраморы», Государь восклицанием «А!» прервал меня и спросил, как отсюда пройти далее, к началу лестницы, во 2-й этаж.