Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Очевидна наивность подобных взглядов (во время войны именно «политическим» была закрыта дорога из лагерей на фронт). Но главное в другом: исходя из своего лагерного опыта, поэт иначе оценивал общую массу арестантов. Вот что он пишет в поэме «Полюс»:

Зона — это как загон овечийдля двуногой, злой, как волк, овцы.Под штыками в зону каждый вечерзагоняют жителей бойцы.За ограду жадным взором глядя,получая хлеб за чёрный труд,здесь — всея Руси великой — чада

самые бесстыжие живут:воры всех мастей, сортов и наций,у кого вся жизнь — тюремный срок,мастера поганых махинаций,коршуньё со всех больших дорог;шулеришки и антисемиты,чьи мозги прожёг заморский крап,чьи тузы не в играх, в битвах биты,зубы редки, руки — как у баб;

хищный сброд калек людеобразных,вечно даром бравших хлеб и кров,у которых даже рты как язвы —от поганых, непотребных слов.Все — кто волком рыскал по России,сытой вошью ползал без забот…Словом — перечислить всех не в силе,кто на этом острове живёт.

Ни при чём здесь я, скажу по чести,человек душевный и простой,но терплю, живу с волками вместе,крепко спутан волчьей клеветой…

Варлам Шаламов в «Вишере» возмутился цитированными выше строками: «Когда через двадцать лет я прочёл стихи Ручьёва и послушал речи Серебряковой о том, что их окружали в тюрьме только враги народа, а они, верные сыны партии Ручьёв и Серебрякова, вытерпели всё, веря в правоту партии, — у меня опустились руки. Хуже, подлее такого растления не бывает». То есть у Ручьёва лагерный опыт и убеждения были совершенно иными, нежели у Шаламова. За три года до смерти, в 1970 году, Ручьёв вступил в ряды КПСС.

Интересно и другое наблюдение, которое косвенно свидетельствует против авторства Бориса Ручьёва. Его высказал автор очерка о поэте на сайте Управления культуры Курганской области, обративший внимание на то, что в стихах Бориса Ручьёва нет печали и озлобленности за пережитое:

«Не так давно я прочитал у одного из литературных критиков, что ставшая народной песня “Ванинский порт” родилась на стихи Ручьёва. Так вот, только в ней есть строка “…будь проклята ты, Колыма”. Зато в дальнейшем, опять же словами поэта:

…Мы здесь горбом узнали ныне,как тяжела святая честь

впервые в северной пустынекостры походные развесть,за всю нужду, за все печали,за крепость стуж и вечный снегпусть раз проклясть её в начале,чтоб полюбить на целый век…»

В творчестве Ручьёва нет эстетизации мучений, душевного надрыва, ненависти к Колымскому краю (строка «пусть раз проклясть её вначале» — несомненно, литературная реминисценция, с которой автор спорит). Его поэзия не сострадательна, а созидательна. Такой человек мог полюбить «Ванинский порт», но не мог его создать.

Мнимые авторы: Фёдор Дёмин и его «берестяная грамота»