Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Подобных свидетельств — великое множество, так что можно уверенно сказать: никакого «братания» в трюмах дальстроевских пароходов не наблюдалось. Блатной оставался блатным, а фраер — фраером. В одном трюме, как и в одном лагере, ужиться им было трудно.

«Будь проклята ты, Колыма»: золотая лихорадка

На карте России никогда не существовало административной единицы с названием Колыма. Учёные называют Колымский край «исторической областью». Что-то типа «Урал», «Сибирь», «Русский Север»… Границы можно очертить только приблизительные, а не административно-территориальные. Условно Колымский край совпадает с территорией Магаданской области, восточных районов Якутии и частично — севера Камчатки. Вот что пишет бывший лагерник Валерий Бронштейн: «Колымой или Колымским краем тогда[20]

называли обширную территорию, простирающуюся от горных берегов Охотского моря на юге до тундры Восточно-Сибирского моря на севере… Столицей этого края заключённых являлся Магадан».

Название его происходит от реки Колымы, которая берёт начало на Охотско-Колымском нагорье, пересекает Магаданскую область, Якутию и впадает в Колымский залив Восточно-Сибирского моря. По версии краеведа Егора Тельнова, слово «Колыма» происходит от финно-угорского «кола» — рыба (юкагиров — старожилов Колымы учёные относят к уральской языковой семье, в которую входит и финно-угорская группа). То есть Колыма — «рыбное место».

Именно при Советской власти Колымский край стал «привлекательным» регионом для создания огромного количества лагерей и самым гиблым местом для заключённых. Привлекательность объясняется просто: это — золотоносный край. Догадки по поводу нового Эльдорадо высказывались ещё в середине XIX века, но до серьёзных изысканий дело не доходило: слишком суровы и безлюдны эти места. Впервые золотоносные жилы здесь обнаружил в 1908 году приказчик купца Шустова Юрий Розенфельд. Однако настоящий успех выпал в 1915 году на долю старателя-одиночки — татарина Бари Шафигуллина по прозвищу Бориска. Именно он в долине реки Среднекан нашёл первое золото Колымы. Людская молва подозревала татарина в сговоре с нечистой силой. Но в сентябре 1916 года удачливого Бориску якуты нашли мёртвым неподалёку от реки Кулу с мешочком золота в руке. Слухи о золоте распространились среди старателей, они бросились в тайгу. В Гражданскую войну правительство адмирала Колчака даже пригласило для оценки золотых залежей горного инженера Эдуарда Анерта, который определил запасы примерно в 3,8 тысячи тонн.

Победившей Стране Советов этот металл нужен был как воздух — ведь царский золотой запас растаял в небытии. Но северо-восток России, по словам геолога Сергея Обручева, оставался столь же таинственным, как верховья реки Конго в начале XIX века. И всё же необходимость в валютных поступлениях заставила советское правительство форсировать исследование таёжных территорий. Речь шла не только о золоте, но и о платине, а также о других полезных ископаемых. После ряда экспедиций в 1927 году создаются акционерные общества «Союззолото» и АКО (Акционерное Камчатское общество). Эти организации контролировали всю золотодобычу в Охотско-Колымском крае — в том числе золотоискателей-одиночек и старательские артели. В начале 1928 года артель из восьми человек во главе с Филиппом Поликарповым на ключе Безымянном — притоке реки Среднекан намыла за лето больше двух пудов золота. Результат фантастический, если учесть, что всего с октября 1928-го по октябрь 1929 года на приисках АКО было добыто 55 килограммов химически чистого золота.

Тут же через Охотск на Колыму хлынули вольные старатели — как во времена легендарного Бориски. Началась колымская «золотая лихорадка», когда искатели сокровищ рвались в тайгу без продовольствия и средств передвижения. Централизованные поставки продовольствия, инструментов и материалов оказались недостаточными. Юрий Билибин, руководитель первой «золотой» экспедиции, высадившейся на берегу Охотского моря в сентябре 1928 года, вспоминал: «С конца ноября наступил продовольственный голод. На Среднекане оставшиеся лошади были убиты и мясо раздали рабочим, но этого мяса было недостаточно. Люди повели полуголодное существование. Разысканы были все внутренности лошадей, организовали поход за павшими лошадьми, съедены были две собаки, добрались до конских шкур». Именно Билибин стал настойчиво пропагандировать перспективы колымского золота. Он выдвинул гипотезу о существовании здесь золотоносной зоны в сотни километров. Правда, с Колымы тут же последовал донос в НКВД СССР: мол, в поисках славы геолог преступно завысил результаты исследований. Учёного отстранили от дальнейших изысканий. Однако вторая колымская экспедиция Валентина Цареградского подтвердила предположения Билибина.