Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Киносценарист Валерий Фрид в мемуарах «58 с половиной, или Записки лагерного придурка» вспоминает ещё более отвратительную степень падения: «До чего же трудно голодному человеку не переступить черту! Впадали и в полный маразм. Так, Юлию Дунскому признался один фитиль, что подкармливается корочками сухого кала; собирать их он рекомендовал в уборной возле барака ИТР — инженерно-технических работников: те питаются лучше и экскременты у них более калорийные». И раз мы коснулись темы «нижепоясничной», вспомним известную русскую поговорку о том, что в нашем отечестве всё делается через жопу. На Колыме она приобрела, по Фриду, буквальный смысл: «После бани нас повели на “комиссовку”. Врач и фельдшер определяли на глаз, по исхудалым задницам, кому поставить в карточку ЛФТ — лёгкий физический труд, кому СФТ — средний, кому — тяжёлый, ТФТ. Ягодицы у меня были в порядке, но краснопресненские ножевые раны ещё не совсем зажили, мокли — поэтому мне прописали СФТ».

В повести «Байкальский адмирал» В. Крайнева и Л. Скворцова этот процесс описан подробно:

«Для осмотра заводили зэков к врачу по десять человек.

— Раздевайтесь догола, — командовал Никитин. — Постройтесь в одну шеренгу.

Заключённые становились в один ряд, а врач шёл позади строя и щипал каждого за ягодицу.

— Понимаешь, Лёва, — объяснял потом Скворцову Никитин. — У дистрофиков в первую очередь задница подсыхает. Ухватишь одного за ягодицу, и если не промять руками, пальцами кожу и мясо — первая категория. У второй категории кожа уже дряблая и от кости отделяется почти без усилия. Дистрофиков третьей категории и щупать не надо. От них из задницы и изо рта одинаково воняет. Эти уже не жильцы на белом свете. Во всяком случае, в тюрьме им уже не подняться на ноги».

«Здесь смерть подружилась с цингой»

Замечание по поводу вони изо рта заставляет нас вспомнить о другой мрачной строке «Ванинского порта»:

Здесь смерть подружилась с цингой…

Или, как поётся в одном из вариантов:

У нас третий месяц — цинга,Работать уж нет больше силы.Природа и злая пургаМеня доведут до могилы.

В клинической картине цинги второй и третьей степени, описанной ещё Гиппократом как «илеос кровавый», дурной запах как симптом болезни упоминается первым: «изо рта плохо пахнет, дёсны отделяются от зубов, из ноздрей течёт кровь, язвы на ногах, цвет кожи делается гранитным». Цинга действительно была настоящим бичом для лагерников Колымы. Хотя, если верить официальной пропаганде, её здесь не существовало. Уже известный нам сказочник Берзин в середине 1930-х бодро рапортовал: «Голод, цинга как неизменные спутники сопровождали открытие и разработку золотоносных районов… Начиная с 1933 года Колыма не знает цинготных заболеваний. С извечным таёжным врагом покончено». Допускаем, что при Берзине цинготные проявления ещё не достигли катастрофических размеров. Но с конца 1930-х эта болезнь становится бичом Колымы. Как отмечает И. Джуха: «С 1938 года при новом графике и новом рационе золотой забой в три недели превращал здорового человека в “доходягу”. Очень быстро наступало истощение, начиналась цинга, пухли ноги».

Цинга лютовала в лагерях (и не только колымских) и в 1950-е годы. Так, Екатерина Белоус, которая работала в лазарете для заключённых посёлка Ванино, рассказывала: «В 1951 году среди заключённых свирепствовала цинга, больных было много. Ноги покрывались язвами, кровоточили, выпадали зубы». «Вольный» врач Юрий Шапиро, лечивший на Колыме с 1954 по 1958 год, вспоминает: «Начало моей работы совпало с периодом начала распада системы Дальстроя, закрывались лагеря, и на волю хлынул поток обездоленных людей, почти поголовно больных… Ко мне на приём в поликлинику, который я проводил каждый день, приходили десятки освободившихся из лагеря людей с последствиями цинги, отморожениями, огромными грыжами, букетом хронических заболеваний».

Цинга вызывается острым недостатком аскорбиновой кислоты (витамина С) и в обыденном представлении чаще всего связывается с кровотечением дёсен и выпадением зубов. В лагерях подобные процессы доходили до крайних форм: на дёснах появлялись язвы, изо рта жутко воняло, гнила вся слизистая оболочка ротовой полости. Но цинга поражала не только рот: тело покрывалось тёмно-красными пятнами, появлялись кровотечения из слизистых оболочек и внутренних органов, особенно часто — из носа, а также желудочные, кишечные («цинготный понос»), бронхиальные, почечные и т. д. Всё это сопровождалось чудовищной слабостью, вялостью, быстрой утомляемостью, болями в крестце и нижних конечностях. При сопутствующих голоде и тяжёлом физическом труде цинга нередко приводила к смерти.