— Конечно, но у меня было такое предчувствие.
— Какое?
— С самого начала я был убежден, что вы знаете, с кем имеете дело и почему я здесь.
— О!
— А теперь, когда мы исповедовались друг перед другом и истина восторжествовала, не хотите ли вы мне сказать, кто вы?
Она в упор взглянула на него.
— Меня зовут Кэт.
— Кэт? А фамилия?
— Кэт Уэллс, горничная.
— Мисс Кэт Уэллс, — медленно повторил он, разглядывая ее зардевшееся лицо.
— Нет, зовите меня просто Кэт.
Она отступила, затем продолжила свой путь.
— Прошу вас сюда, мистер Блэйн. Вас уже ждут в большом зале.
Она вела его по таким узким коридорам, что там невозможно было разойтись двоим. Подойдя к маленькой двери, ведущей в большой зал, она замешкалась, не в силах отодвинуть изъеденную ржавчиной задвижку. Он хотел ей помочь, но она отказалась.
— Я лучше вас знаю, как обращаться с этой задвижкой. Она сейчас откроется.
Он подождал немного, затем, взяв ее за плечи, решительно отстранил. Она возмутилась, но промолчала. Пусть попробует! Все равно у него ничего не получится. Подумаешь, какой самоуверенный! Но к ее большой досаде капризная задвижка тут же поддалась и дверь открылась.
В зале четверо молодых людей, давно уже бросившие поиски, уютно устроились в тяжелых дубовых креслах.
Увидев его, они хором загалдели скорее в знак приветствия, чем выказывая свое удивление:
— А вот и Джон Блэйн!
— Наконец-то!
— Мы уже думали, что вы заблудились!
— Мне кажется, — прервала их Кэт, — что вы и не искали его вовсе.
Самый молодой широко улыбнулся и сказал:
— В этом не было никакой необходимости. В конце концов, он всегда возвращается, причем в самой очаровательной компании.
Джон Блэйн засмеялся.
— Мы привезли чертежи и готовы приступить к работе, как только вы скажете, Джон, — добавил молодой человек и в качестве доказательства разложил на столе рулон бумаги, который держал в руке.
— За какую работу? — воскликнула Кэт, а про себя подумала: «Что они еще придумали?» Ее недоуменный взгляд перебегал от чертежей к Джону Блэйну, затем к каждому из четверых американцев, которые неуместно выглядели в большом зале замка.
— Все нормально, ребята. Я понимаю удивление мисс Уэллс. Вы слишком круто беретесь за дело. Еще ведь далеко не все решено. А сейчас сворачивайтесь побыстрее и исчезните отсюда до завтра. Вам заказаны номера в деревенской гостинице.
Шутливые нотки исчезли, в голосе Джона Блэйна звучала властность. Молодые люди переглянулись. Самый старший из них прокашлялся и сказал:
— Кстати, Джон, счастье, что вы приехали так быстро. Я очень доволен, что еще ничего не решено. Эта работа невозможна.
Джон Блэйн посмотрел на каждого из них, и Кэт увидела, что лицо его напряглось. Выходит, этот Блэйн — жесткий человек? Или просто избалованный ребенок?
— Что значит невозможна? — спокойно переспросил Джон Блэйн. — Я не знаю такого слова.
— Балки слишком слабы, — объяснил один из них.
Кэт тут же перебила его:
— Так уже и слабы? Это вы были бы слабы, если бы продержались тысячу лет! Слабы! Да они прочны, как Английский банк!
Джон Блэйн весело взглянул на нее и сказал:
— Спасибо, мисс Уэллс. Что касается вас, ребята, я и так знаю, что этот замок не Букингемский дворец и не Виндзор. Да, он слишком стар. Но это и делает его таким прекрасным! Поэтому мы и должны разобрать его по камешку…
Молодые люди хором возразили:
— Да он же частично из кирпича, который тут же рассыплется, как только мы до него дотронемся. В лучшем случае мы можем перевезти только половину.
— Вы недооцениваете умение английских мастеров, — перебил он их.
Дискуссия накалялась. Безымянные молодые люди — а Кэт была уверена, что у них нет имени, настолько они были похожи друг на друга с их короткими носами, волевыми подбородками и коротко подстриженными волосами — с азартом бросились в спор.
— Вы уже совершили кучу безумств, Джон, но это — самое большое из них!
— Вспомните о японском храме, который вы купили и перевезли в Нью-Йорк. Он до сих пор находится на складе. Даже Метрополитен не заинтересовался им. Никто не хочет взять на себя смелость восстановить его. Почему бы вам не использовать его в качестве музея?
— А та картина, которую вы хотели реставрировать…
Джон Блэйн оставался тверд как скала. Он испытывал огромное удовольствие от этих атак и ждал, пока его противники исчерпают весь свой арсенал.
— Ну, все? Успокоились? Действительно, я сумасшедший. Но не забывайте, что я всегда добиваюсь того, чего хочу. Почему я не восстанавливаю японский храм? Когда-нибудь, когда придет время, я это сделаю. Да еще попрошу именно вас сделать эту работу, и вы ее сделаете. Но я не хочу размещать музей в храме! Не хочу, чтобы монахи-буддисты занимались медитацией среди красоты Рубенса и римских богов и богинь! Замок — вот что мне нужно! И этот замок у меня есть! А что касается той картины, то я ведь оказался прав, не так ли? Под этой мазней скрывался Рафаэль! Я восстановлю его и повешу картину над своим камином.
Наступила гнетущая тишина. Затем старший из четверых вздохнул и вытащил из кармана записную книжку и карандаш.