Я садовником родился

– Жевать в зале неприлично, – шепнула ему Александра. – Убери бутерброды. И вообще не понимаю, зачем в театре буфет!

Он не хотел есть. И спектакль смотреть не хотел, потому что опасался громких премьер. Если что-то усиленно рекламируют, значит, это продается хуже некуда. Об этом спектакле Леонидов был наслышан, ведь во время болезни он только и делал, что смотрел телевизор. В частности, реклама вопила о «гениальных находках режиссера». Алексей с опаской смотрел по сторонам. Как бы не начали актеров чем-нибудь обливать и обсыпать. Задавать глупые вопросы и ставить в угоду прочим зрителям в дурацкое положение. Ноу-хау нашего времени как раз и состоит в том, что кого-то назначают дураком, а все остальные над ним потешаются до тех пор, пока не назначат нового дурака. Чтобы дурак не обижался, ему дают много денег. Иногда у дурака сдают нервы, но это заводит публику еще больше. Как говорится, назвался груздем – всей птичке пропасть.

Но с женой, обожавшей модные спектакли, изобилующие гениальными режиссерскими находками, Леонидов никогда не спорил. Если это кому-то нравится, значит, имеет право быть. Пусть себе развлекаются. Лишь бы дураком не назначили тебя. Тем более что всегда есть добровольцы. Но сегодня, к счастью, портить костюмы и прически публике не собирались. Палили и дымили только на сцене. Там же играли спектакль. Даже под потолком мало что висело. В смысле людей. И ни одной обезьянки или хотя бы кошки. «Денег, что ли, мало?» – подумал Алексей.

– Правда здорово? – шепнула ему Саша. – Какие молодцы!

– Что? Да, конечно, – кивнул Алексей.

В бинокль он в это время разглядывал партер, мысленно отсчитывая десятый ряд. Ничего интересного. Сытая колибри и Коля Суханов старательно смотрели на сцену. Найти их в антракте он не успел. Услышав жалобы на то, что его хотят уморить голодом, жена достала из сумочки бутерброды:

– На, ешь.

– Давай хотя бы за столиком в буфете!

– Стань у стенки и жуй.

– А шампанское?

– Я не хочу, а ты за рулем, – отрезала неумолимая Александра, и Леонидов через силу принялся жевать бутерброд.

Мысленно он называл себя жертвой искусства. Ну и попал! Придется терпеть до конца. Да еще поддакивать Александре, выражая восторг по поводу происходящего на сцене. Наконец, главный герой умер к всеобщему облегчению, уж очень громко он кричал. Героиня немного поплакала и сказала, что жизнь кончилась, зато у других она сразу началась, потому что занавес опустился. Все вскочили, те, что сидели ближе к сцене, чтобы стоя поаплодировать и вручить ожившему герою и исстрадавшейся героине цветы, прочие же ринулись в гардероб. Алексею удалось утащить жену из зала сразу же после того, как опустили занавес.

– Скорее, Сашенька, скорее! В гардеробе сейчас соберется огромная очередь!

– Ну и что! Мне понравилось, я хочу поблагодарить артистов! Хотя бы аплодисментами, раз цветы мы не догадались купить.

– А вдруг ребенок плачет? И мама не может его успокоить? Надо поторопиться!

– Так позвони ей!

– Не здесь же, – сыграл на ее любви к театру Алексей. – Звонить в зрительном зале – кощунство! Это же театр! Святое место! В машине позвоню.

– Хорошо, – Саша дала себя увести, и на стоянке Леонидов убедился, что машина Сухановых никуда не делась. Стоит, миленькая, на месте. Видимо, Сухановы застряли в гардеробе.

Теперь уже он никуда не торопился, зато жена занервничала:

– Что же ты не звонишь?

– …Все в порядке, – сказал Алексей, переговорив с матерью. Он задал массу вопросов, все тянул время. И, увидев, что на горизонте появилась чета Сухановых, напряженно повторил: – Все в порядке.

То, что он собирался сделать, любимая жена ни за что бы не одобрила. И ему это не надо. Коммерческому директору Алексею Алексеевичу. Но в бывшем опере Лешке Леонидове проснулся вдруг охотничий азарт. Мысленно перекрестившись, он даванул на газ, сдал назад, потом дернулся вперед и аккуратненько тюкнул передним бампером своей машины заднюю левую фару новенькой иномарки Суханова. Раздался хруст, словно из челюсти пациента поднатужившийся стоматолог с корнями выдрал больной зуб.

– Ой! – вскрикнула Саша. – Лешечка!

– Не волнуйся, обе машины застрахованы.

«Спасибо тебе, господи, кажется, я правильно все рассчитал! – подумал Леонидов, вылезая из своей машины. – Ничего серьезного быть не должно».

Но выражение лица у Николая Суханова было такое, будто случилась вселенская трагедия. Его аж перекосило. Впрочем, высказался он корректно и без мата:

– Надеюсь, вы понимаете, что я могу обратиться к охране на стоянке? Есть свидетели.

– Да я сейчас папе позвоню, только дернись! – взвизгнула его жена.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь удирать, – усмехнулся Алексей. – Я готов компенсировать ущерб.

– Да это же новая машина! Только что из салона! – снова закричала Элла Эдуардовна.

– В чем проблемы? – спросил подошедший к ним охранник.

– Ни в чем, мы сейчас сами разберемся, – Алексей полез в карман, потом выругался: – О, черт, деньги с собой не взял! Ну, в том смысле, что у. е. Вы ведь в рублях не возьмете? И… сколько вы хотите? За разбитую фару?