Я тебя не отдам

Здоровяк ругается так, что мне хочется закрыть уши, но вместо этого я прижимаюсь к Давидову и целую его подбородок, губы, шепчу какой-то бред и молюсь, чтобы нам удалось выбраться отсюда.  Его тело пылает жаром, он с трудом остаётся в сознании. Господи, а вдруг мы не успеем?

Еще вчера я ненавидела этого мужчину, а сейчас готова отдать все что угодно, лишь бы с ним все было хорошо. Как же изменчива жизнь.

— Келла, — хрипит Давидов, развалившись ещё больше на заднем сиденье, — мы никуда не доедем в такую погоду. Нужно свернуть на Заречье, сторожка в лесу, переждем там. Придется тебе подлатать меня самому.

Мои глаза округляются от страха.

— Нет, Марат, нам в больницу надо! Не дури! — протестую я. — Скажи ему! — обращаюсь к водителю, но тот лишь обреченно вздыхает. — Водить умеешь? — спрашивает у меня. Я киваю. — Садись за руль, я попробую подтолкнуть машину.

Вытянуть машину из сугроба нам помогли парни, которые ехали позади нас, немного отставая. Они тихо о чем-то переговаривались с мужчиной, которого Марат называл Келла, и несколько раз заглядывали к нам в салон, чтобы проверить состояние Давидова. Если они и в самом деле волновались за него, то хорошо это скрывали, потому что все их действия были уверенными и собранными.

Минут через двадцать мы снова двинулись в путь. Казалось, что едем до безумия медленно. Марат стал выглядеть совсем плохо. По вискам стекали капельки пота, от лица отхлынула краска, а дыхание стало тяжелым и хриплым.

— Ему нужно в больницу, – настаиваю на своем, смотря на водителя.

— Как ты предлагаешь это сделать? – кивает вперед, указывая на лобовое стекло.

За окном почти ничего не видно из-за снежной стены, и я обреченно упираюсь спиной в кресло. Для меня настоящая загадка, откуда Келла знает, куда ехать, дорогу уже полностью замело... Хотя нет, не загадка, GPS-навигатор ведёт нас в нужное место.

— Поговори со мной, тебе нельзя засыпать, – вцепившись в ладонь Марата и переплетая наши пальцы, произношу я.

— Я не знаю, о чем нам говорить, – вздыхает тот, прикрывая глаза.

— О дочери, например. Мне кажется, отличный момент, чтобы решить вопросы о ее опеке и том, как мы будем воспитывать ее. Ты ведь не заберешь ее у меня, правда? Не после того, что у нас было… – Смотрю на него с надеждой.

— А что у нас было? Ты про секс? Разве это как-то влияет на то, что я буду настаивать на единоличной опеке над Дашей?

Я резко дергаюсь. Глаза расширяются от неверия. Хочется выпрыгнуть из автомобиля на ходу, окунуться в холодный снег, подставить лицо морозному ветру, чтобы выбросить из головы свою наивность и веру в людей. Глупая, поверила, что, отдавшись ему один раз, все изменю.

Я отодвигаюсь от Марата на другой край сиденья, отворачиваюсь, смотрю в окно и прикусываю внутреннюю сторону щеки.

— Надеюсь, ты сдохнешь от потери крови, – все же не выдерживаю и сыплю в него ядом.

— Успокойся, я пошутил, – дергает меня за руку, давая понять, что хочет, чтобы я вернулась к нему. – Хотел отвлечь тебя, — голос уставший и мягкий. — Иди ко мне.

Я поворачиваюсь лицом к нему. Сверлю его внимательным взглядом, но не поддаюсь на просьбу.

— Я не буду отбирать у тебя дочь, клянусь. Я принял окончательное решение по этому поводу.

— Ты не можешь принимать никаких окончательных решений, пока не придут результаты анализов. Она вообще может оказаться не твоей дочерью, и тогда, в ту же минуту, я вызову такси и уеду от тебя домой.

— Я сам тебя отвезу, зачем утруждаться, – говорит колко и едко, с насмешкой смотря на меня. – Мне холодно, иди ко мне, – Марат уже с трудом разговаривает, кашляет и пытается удобней устроиться в кресле, но получается плохо. Я даже боюсь представить, сколько крови он потерял.

Я зла на Давидова, но и в то же время не могу отказать ему. Он всегда представал передо мной сильным мужчиной, чаще всего невыносимым, а сейчас совершенно беспомощен, а в глазах растерянность. Таким видеть его непривычно, а еще почему-то хочется прижаться, вцепиться в плечи и прокричать, чтобы не смел умирать. Не так...

Машину заносит на очередном повороте, я испуганно вскрикиваю и все же придвигаюсь к мужчине. Утыкаюсь носом в его шею, провожу губами по колючей щетине. Марат же в ответ целует меня в макушку, опаляет горячим дыханием, наклоняется и тихо шепчет:

— Если со мной что-то случится, никому не верь. Бери дочь и попробуй попасть в шестнадцатый дом. Там живет мой друг. Он поможет тебе скрыться на время.

— Что происходит? – так же тихо, с испугом шепчу я, пытаясь отстраниться чтобы заглянуть ему в глаза, но он не дает.

— Просто пообещай, что так сделаешь, хорошо? Обещаешь? – Его дыхание щекочет кожу, так некстати вызывая дрожь по всему телу.

— Все будет хорошо, Марат, до этого не дойдет.

— Пообещай. – Он чуть сильнее сжимает мою руку, взгляд серьезный и твердый, словно от моего обещания зависит его жизнь. Я киваю в ответ, все еще ничего не понимая, а потом закрываю глаза и молюсь, чтобы мы поскорей добрались до укрытия.

Глава 19