Я тебя не отпускаю

Все равно это ничего не изменит. А им весело, им приятно.

Боже! Надеюсь, о Максиме, действительно, позаботится Медведев! Он настоящий, основательный, правильный! Пожалуйста, боже, пусть он не бросит моего мальчика!

– Жди здесь, сейчас увидишь свою тупую подруженцию! – полицейский двинулся к двери, остальные бугаи тоже.

Секунды – и с другой стороны щелкнул засов. Я осталась одна, в пустом помещении со стеллажами, бетонными стенами и мигающей лампочкой на проводе.

Ярче, глуше, ярче, глуше… Словно кто-то азбукой Морзе рассказывал о моей короткой судьбе.

* * *

Медведев

– Камеры отключились! Камеры отключились!

Медведев крикнул дважды, хотя Беркут и сам все заметил.

– Быстрее! Давай быстрее!

Старый друг оглянулся на Дмитрия и придержал его за плечо.

– Послушай. Может тебе остаться нас ждать?

Беркут кивнул на толпу полицейских, которые шли по туннелю, следуя указаниям невысокого невзрачного мужичка. Бывшего сторожа. Знаменскому пофартило. Он нашел человека, который имел ключи почти от всех здешних помещений и случайно напоролся на логово преступников. В тот момент ему удалось скрыться, но ходы выходы Матвеич, как его называли в ближайшей деревне, запомнил намертво.

Ходил к участковому. Но тот отослал все данные в полицию, где они и затерялись… благодаря прикрывавшему банду следователю.

Знаменский предполагал кто это, но должен был убедиться наверняка, получить железные доказательства.

Дмитрий дернулся, едва не задев головой лампочку на потолке.

– Я пойду! – шепотом рыкнул он. – Пойду! Слышишь?

– Ты не в себе! Ты можешь помешать операции! Сам подумай, сейчас нам нужны холодные головы и инстинкты охотников. А у тебя от страха за женщину совершенно мозги расплавились!

Беркут не церемонился. Больше нет. В машине он еще успокаивал друга, пытался найти нужные слова, нащупать подход. Но сейчас времени на расшаркивания не было.

Дмитрий тряхнул головой, поправил волосы и сцепил зубы.

– Я в норме. Я пойду.

Сказал очень тихо и оба двинулись следом за опередившими их полицейскими.

Послышались возня, шум, гам, выстрелы.

Дмитрий и Беркут рванули на звуки. Быстрее, еще быстрее.

Наверное, Дмитрий еще никогда так быстро не двигался.

Только бы успеть. Только бы успеть. Только бы успеть. Эти слова звенели в голове гонгом, предупреждающим писком комара, что нацелился на тебя спящего.

Медведев еще никогда не становился таким «живым роботом». Носки, пятки, носки, пятки, шаг за шагом. Больше он ничего уже не чувствовал.

Дмитрий и Беркут ворвались в помещение, где полицейские уже сделали всю работу. Опоздали. Но все равно успели.

Какая разница кто повязал бандитов, если их обезвредили?

Дмитрий никогда не гонялся за пустой славой или показушной доблестью. Он всегда делал дело и это было самое главное. А сейчас – так просто главнее некуда.

Алена опустилась по стене на пол и тихо плакала. Надька была без сознания. Привязанная к стулу, с синяками и фингалами по всему лицу, одутловатая. Но Дмитрий сразу заметил – дышит. Остальное выяснят медики.

Полицейские уже вызывали скорую и «паковали» преступников.

Те больше не пытались ругаться или вырываться. Не было смысла. Только скалились угодившим в западню диким зверьем.

Трое оказались тяжело ранены – в грудь и в ноги. Видимо, вначале ребята Знаменского палили по ногам. Убедились, что не поможет, получили свинцовые пилюли в ответ и выстрелили уже на поражение.

Кондратьев, следователь из отдела Знаменского, тот самый продажный мент, тоже не рыпался. Тихо скрипел зубами от злости – побитый, скованный наручниками. Оперативники сработали на славу.

Дмитрий метнулся к Алене. Сел рядом с ней и притянул к себе, а потом просто крепко обнял. Да, она могла быть против, вырываться, сопротивляться. Но Медведев почему-то не подумал об этом. Просто обнял ее как нечто, что мог потерять и вместе с ним утратить все то, что держало его на этой земле. Все то, что позволяло дышать и просыпаться утром с новыми планами. Просто прижал, как нечто, что не мог больше упустить. Никуда. Никогда.

По счастью, Алена и не противилась. Обмякла в руках Дмитрия и все еще всхлипывала. Он поднял ее на руки, глядя как медики кладут Надьку на носилки, накрывают термоодеялом и несут на выход. Следом и Дмитрий понес свою ношу. Благо, Алена, видимо, не раздевалась. Так и сидела в расстегнутом пуховичке, шапке и сапожках. Медведев запахнул полы одежды и двинулся наружу.

Он понимал – придется расстаться с рыжулей. Надо довести дело до конца. Убедиться, что арестованные сдадут остаток шайки и Алене больше ничего не грозит. Убрать этот Дамоклов меч с ее будущего.

Но как же сложно было, мать твою!

Помощники Беркута уже ждали возле входа на территорию старого предприятия.

К Дмитрию подошли двое крепких ребят и женщина – видимо, врач.

– Мы ее осмотрим и отвезем к вам домой, – мягко сообщила она. Но Медведев все еще прижимал Алену к себе и выглядел, видимо, как полудурочный.