Я тебя не помню

На смену отчаяния вдруг пришло дикое опустошение и усталость. Да, я очень устала от этой неизвестности и страха. Будто моя жизнь мне больше не принадлежала. Я постоянно находилась под чьей-то опекой. Зависела от чужих решений. Сначала отец, потом Глеб, теперь Шведов…

— Если не поняла и туго соображаешь, то скажу, что это значит, — он поднял бумажки с пола и положил их на стол. — Прав у меня на этого ребенка — ноль, а вот у настоящего отца… — он хмыкнул. — Думаешь, Хабаров позволит воспитывать своего ребенка постороннему человеку? Тем более своему врагу?

— Дина не его дочь! У нас с ним ничего не было. По крайней мере до аварии. И после… — я осеклась, мне не хватало воздуха, легкие жгло. — Между нами все случилось глубоко после рождения Дины. Я настаиваю, чтобы мы вместе провели экспертизу. Еще раз. В другой клинике. Которую я сама выберу. Я больше никому не верю. Ни одному из вас, ясно?

— Еще одну? В другой клинике?

— Да, — я кивнула.

Несколько секунд он молча смотрел на меня, а потом достал из кармана толстовки еще один лист, сложенный вчетверо.

— Надеюсь, так будет убедительнее, что я тоже оказался не удовлетворен результатами одной экспертизы? Но и эта подтвердила, что Дина не моя дочь. Для второго теста брался другой образец. В день побега девочка поранила лоб, ссадина кровоточила. Динар не стал выкидывать салфетку с кровью твоей дочери, а отдал ее мне…

На какие-то мгновения я потеряла дар речи и не могла произнести и слова. Перечитала несколько раз строчки в заключении документа, но ничего не понимала. Как такое могло быть?

— Ты уверен, что твоему другу можно доверять? Что он не использовал свои волосы и кровь для анализа?

— Более чем. Динар — надежный человек. Но если ты сомневаешься, мне не сложно сделать еще один тест. Только я уверен, что результат будет тот же.

Я стала немного отходить от шока, понимая, чем это все грозило нам с Диной. И теперь на смену опустошения пришло раздражение. Хотелось крушить все вокруг, бить посуду, что угодно делать, но только не возвращаться к Глебу. Ведь я так надеялась, что между нами была поставлена окончательная точка.

— Надя, — Максим коснулся меня рукой, но я отвернулась от него и отошла к окну.

— Я не ждала тебя сегодня с визитом, тем более с такими новостями. Я точно знаю, что Дина твоя дочь. И либо твой друг все же подменил образцы, либо… это сделал ты.

— Что? — он усмехнулся.

В голове сейчас была полная пустота. Я набрала в легкие как можно больше воздуха и произнесла:

— У Дины не может быть другого отца. Но если Глеб добьется опеки над ней, а ты спустишь это все на тормозах… Я буду вынуждена уйти к нему, потому что не смогу оставить ее одну. И в таком случае никаких акций ты от меня ты не получишь.

— Это ультиматум? — Максим сделал шаг ко мне.

— Не подходи, — я выставила руки вперед и уперлась ими в его грудь. — Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

Но Шведов, взяв меня за подбородок, притянул к себе, пристально вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь прочитать на нем что-то очень важное для себя.

— Даже не знаю, какой ты мне нравишься больше… Замкнутой и сдержанной или с этим безумным огнем в глазах, когда больше не нужно притворяться… Почему я тебе ничего не сказал о том, что мы были знакомы? А черт его знает, Надя. Пять лет назад я потерял от тебя голову, а потом, когда получил срок и сидел в тюрьме, представлял, как хреново моей сестре в детдоме, что я все потерял из-за своего увлечения красивой девчонкой… У такого расчетливого мерзавца, как твой отец, не могло быть дочери ангела. Жаль, что осознал это я слишком поздно. Можешь больше не разыгрывать из себя святую, — в его взгляде было что-то дикое, что-то напряженное и хищное, отчего мне стало страшно.

— Я бы с радостью снова забыла о тебе! И жалею, что пришла к тебе в ту ночь. Ты спал со мной, а жениться собирался на другой…

— Собственно, как и ты, — усмехнулся он. — У нас не так уж и мало общего, правда? Только вот пока я несколько лет варился в котле злобы и отвращения к самому себе, что позволил себе увлечься тобой, мечтал о возмездии, ты меня даже не помнила. Мои чувства к тебе давно выжгло ненавистью, но влечение меньше за эти годы не стало. Я все так же хочу целовать этот рот до тех пор, пока он сам не раскроется мне навстречу в безумном желании. Знаешь, что бывает между мужчиной и женщиной, когда их тянет друг к другу?

— Меня к тебе не тянет. Я презираю тебя! Вас обоих, потому что вы оба спали с ней. Отпусти меня! И больше никогда не смей ко мне прикасаться! — огромные зрачки почти полностью поглотили его глаза.

— А себя ты не презираешь? Ты ведь тоже была с нами обоими. Разве нет?

— Я ни в чем не виновата! И мне плевать на риски. Мы сдадим повторно анализ. Дина не может быть дочкой Глеба.

Максим усмехнулся и отпустил меня.