Я тебя у него украду

Катя снова стучит, а потом бубнит что-то типа «ушла наверно, придется ключ на вахте брать», и я слышу удаляющиеся шаги и выдыхаю. Плечи опускаются, и я провожу по волосам рукой, стряхивая напряжение.

– Иди, пока не вернулась, – устало выдыхаю, Суворов подходит, и я вскидываю на него взгляд, но поздно понимаю, что это ошибка. Накрывает мои губы своими и по-собственнически смакует эту ласку, проходя по нижней языком. Потом по верхней. Отстраняется. – Иди…

Кивает и, открыв дверь, выглядывает в коридор, а потом выходит, не обернувшись. И я остаюсь одна.

Ну здравствуйте очередные муки самобичевания. Я не скучала.

Смотреть в глаза Катюхе не хотелось. Коллеге пришлось взять на вахте запасной ключ, а я соврала, что в туалет приспичило с утра, вот и уходила. Хорошо, что после ухода Суворова я заметила, что он забыл папку, и сунула ее в шкаф, иначе точно спалилась бы.

До обеда рабочий день тянулся медленно, а я как самая знатная мазохистка прокручивала в мозгу сегодняшнее утро. Стоило глянуть на дверь или урну, сразу ощущала как щеки горят. И не только щеки, я ведь так и не кончила.

Время подошло к обеду, и Катя решила сходить в буфет, а у меня аппетита естественно не было, и я отказалась составлять ей компанию. Села разбираться со штатным, и на стук в дверь уже привычно ответила.

– Войдите.

Отложила документ, подняла глаза и едва их не закатила, когда Суворов повернул ключ в замке.

– Пашка, ты опять?

– Убери со стола документы, – теперь он был в форме, и надо признаться выглядел еще привлекательнее, потому что эти его чертовы плечи и бедра… – Журавлёва, я серьезно, убери, помнутся.

Поджала губы, которые так и норовили расплыться в улыбке и торопливо сложила все в стол, а Суворов по-джентельменски дождался, когда закончу и потянул меня за руку, поднимая со стула.

– Паш, давай не будем, – я, итак, все утро себя грызла за распутство, а он хочет снова… – Вдруг Катя опять придет не вовремя, а? Да и вообще, прекрати уже, да, Господи, ты слышишь я тебе говорю!

Но Пашка вообще ушел в полный игнор. Стянул с меня галстук и начал расстегивать рубашку. Ударила его по рукам, и он равнодушно отвел руки, будто не больно и хотелось и рывком развернув меня впечатал грудью в стол. Реально впечатал, потому что хоть и аккуратно, но настойчиво уложил на столешницу грудью и тут же задрал юбку, по-собственнически проводя руками по заднице. Раздвинул бедра и встал сзади, поглаживая округлости сквозь белье.

– У тебя охрененные трусики, даже жалко их рвать, – протянул насмешливо, и я возмущенно приподнялась, но надавил на лопатки заставляя снова лечь. – Шучу, Журавлёва, ну что ты такая серьезная?

Закатила глаза, ощутив, как наглые руки поддели резиночку белья и потянули вниз аккуратно, даже бережно. Спустили до колен, а дальше трусики скатились сами. Выступила из них и боковым зрением заметила, как Суворов нагнулся, поднял и сунул их в карман. Как будто ключи обронил и поднял.

– Это мои! – запротестовала, а Пашка лишь красноречиво улыбнулся и шлепнул меня, отчего подавилась вдохом и замолчала.

С запозданием осознала, что он не разделся, так и стоял с застегнутой ширинкой, и это слегка сбило с толку, но лишь на мгновение, потому что Суворов медленно погладил мои бедра, а потом его рука переместилась к развилке между ними и пальцы почти грубо, бесцеремонно проникли внутрь, снося крышу этой наглостью.

– За мной должок, помнишь? – умело повел пальцами внутри, задевая точку, от которой кожа покрылась мурашками, и так невозмутимо продолжил ее гладить, будто каждый день это делал на протяжении ста лет. Застонала, обмякла, ткнулась лбом в стол, инстинктивно выгибая спину, услышала его улыбку. – И тут моя папка где-то осталась.

– Мгмм… – хныкнула, невнятно подаваясь навстречу каждому его толчку пальцами. А Пашка продолжил издеваться и дразнить, разнося мои нервы вдребезги. Ощущала, как теку, чувствовала, как горячо и пульсирует, как обжимаю его пальцы, как дурею от этого. И как дуреет он, хотя и не хочет этого показать. – Паш…

Выдохнула, всхлипнула, сжалась, спина выгнулась, а Пашка продолжил так же безжалостно трахать меня пальцами не сбавляя темпа, в сто крат увеличивая оргазм своими рваными движениями внутри.

– Паш…!

– Тише, тише, Журавлёва, все управление сбежится, – и когда я обессиленно опустилась на столешницу, не дал мне расслабиться, приподнял, аккуратно усадил на самый край стола, и я оперлась ладонями, чтобы было удобнее, а он скинул с меня туфли на каблуке и заставил опустить одну ногу на стул, вторую поддел сам и вновь вставил пальцы, только теперь под другим углом, и лукаво улыбнулся. – Постарайся молча.

И сволочь выжал из меня остатки сил.

И только потом, когда этот наглец ушел, а я ползала по полу и затирала салфетками следы очередной его пытки, которую он в совершенстве умеет проделывать, я позволила себе улыбнуться.

А он ведь так и не кончил. А наверняка хотел.

И трусики мои забрал сволочь.

А папку снова забыл…

Глава 12