Я — Темур, властитель вселенной

Оба войска, мое и атабека, могли бы хоть десять дней осыпать друг друга камнями и стрелами, при этом ни одна сторона не добилась бы ощутимого перевеса. В то же время стремительная атака с моей стороны могла подорвать устойчивость позиций вражеского войска и положить начало его поражению. Все мои конники, включая меня самого, стремительно понеслись галопом навстречу противнику. Неслись мы, пригнувшись к спинам лошадей, лишь изредка поднимая голову, чтобы видеть местность перед собой. Я несся в первом ряду, всем своим видом показывая своим воинам, что на поле боя я не считаю свою собственную жизнь ценнее жизни любого из них, что соответствовало действительности. Будучи правителем и Востока и Запада Вселенной, тем не менее, в бою, я оцениваю свою жизнь не выше жизни рядового воина, может, именно поэтому смерть до сих пор не брала меня. Я думаю те, кто боится смерти, неизбежно находят ее, и естественно, терпят поражение. Именно эти слова я высказал Йилдырыму Баязиду, правителю Рума, подчеркнув, что если бы он не боялся погибнуть, то нс потерпел бы поражения (в соответствующей главе я поведаю о войне с Йилдиримом Баязидом подробнее). Как я рассказывал, при осаде крепости, я располагаюсь позади войска, на поле же боя, если бой тот имеет хоть какое-то значение, я неизменно занимаю свое место в первом ряду и никогда мне не пришлось жалеть о том. Потому что мой личный пример побуждал воинов и их начальников драться еще более отчаянно и самоотверженно.

Я знал, что прежде, чем мы успеем сойтись с войском атабека, мы потеряем часть воинов и, в особенности лошадей. Однако в ходе каждой атаки такие потери неизбежно приходится переносить, без них невозможно войти в соприкосновение с врагом. В момент соприкосновения мои воины издали боевой клич, я тоже подхватил его. Я не хотел, чтобы мои воины в момент боя издавали рев, им я этого пожелания не высказывал, однако заметил, что и сам не могу удержаться от того, чтобы не издать воинственный клич. Если сам я не могу удержаться и издаю торжествующий рев, как я могу требовать от других не делать этого? Кроме того, доблестного воина нельзя ограничивать в чем либо, если сделаешь такое, скажешь, дерись молча, не реви в бою, не гони своего коня слишком быстро, и т. д., в ответ он будет вести себя нерешительно и все это скажется на его боевых качествах.

Приближаясь к передним рядам пехотинцев атабека, я закинул уздечку, которую до того удерживал в правой руке, себе за голову, правая была свободна, ею я выдернул из ножен саблю. Воины лурестинского атабека были вооружены саблями, секирами и булавами, они умели биться и было видно, что вовсе не боялись нас. Еще вначале схватки я обратил внимание, что если бы атабек вооружил своих воинов еще и длинными копьями, я был бы вынужден отступить. В этом случае, им бы удалось вывести из строя наших коней, вынудить нас биться пешими с вражескими воинами, превосходящих наших ростом и физической мощью. Слева от меня воин-лур ударом булавы завалил лошадь одного из моих конников и, прежде, чем я подоспел на выручку, он убил и всадника. Моя секира опустилась на его хребет, он ужасно заорал и через мгновение его труп скрылся под копытами наших коней. С правой стороны мне грозили нанести удар саблей, но я опередил, нанеся удар своим клинком по руке врага и хотя рука не была отсечена лур, не в состоянии драться дальше, опустился наземь, по нему так же пронеслась лавина моих конников.

И хотя командующие обоими флангами моего войска знали возложенную на них задачу, тем не менее я направил к ним гонцов, через которых я еще раз подчеркнул, что враг проявляет стойкость и отвагу, что следует как можно скорее обойти его с флангов и нанести удар с тыла. В ходе битвы я время от времени окидывал взглядом окрестности, надеясь обнаружить присутствие атабека Афросиаба-бен-Юсуфа. Однако это не удавалось сделать, так как не было тому каких-либо отличительных знаков. На лурских воинах не было надето ни шлемов, ни лат, ни кольчуг, вместо шлемов на их головах были войлочные шапки, черного или коричневого цвета, которые были большими и по форме напоминали котел. Они не могли защитить голову от удара секирой, однако могли смягчать удар саблей. Все мои воины носили шлемы, латы, кольчуги или по крайней мере так называемый кэж-аканд (боевой кафтан, набитый крученым шелком, предназначенный защищать от ударов саблей — Автор).

Изготовление доспехов, шлемов, кольчуг дело хлопотное и дорогостоящее, обычно правители стараются не нести таких расходов, поэтому нередко воины идут на битву без оных. Я тоже был таким в молодые годы, видя, что воины, идущие на битву, не имеют надлежащих доспехов, не стремился устранить тот недостаток. Потому что изготовление боевой одежды воинов обходится дорого, а я в то время не располагал достаточными средствами.