Я тоже киллер

Иван Иванович очнулся на бетонном полу, не знавшем уборки с момента окончания строительства здания. Тупо болело затёкшее тело, он приоткрыл один глаз и осмотрелся. Темно. Лампа, некогда горевшая под потолком, больше не давала тусклого света. Должно быть, выключили мордовороты, когда уходили.

Утюг прислушался, где-то капала вода, попытался пошевелиться, подвигал руками, ноги не слушались. Хотелось пить, инстинктивно он пополз на звук капель и почувствовал стул, привязанный к ногам.

Целая вечность ушла на то, чтобы развязать ноги. Утюг до крови обломал ногти на непослушных пальцах, прежде чем справился с непосильной задачей. Приложенные усилия оказались пустой тратой времени, ноги не желали слушаться, он их просто не чувствовал. Массаж принёс боль, постепенно восстановилась подвижность, но к тому времени Утюг уже ловил ртом редкие ржавые капли.

Первый, видимо, заблудившийся, испуганный луч солнца проник в щель подвального окна. Устюгин, сплёвывая кровь, поднялся и вдоль стены, шатаясь на негнущихся ногах, побрёл к выходу. Дверь была не заперта.

По-летнему яркое солнце ударило Устюгина в открытый глаз, на какое-то время он ослеп. Разлепив руками окровавленные веки, осмотрелся, видели оба глаза, и видели родной двор в районе соседнего дома. Иваныч хотел выругаться, но не смог, не хватило сил.

Прохожих в столь ранний час ещё не было, и Утюг добрался до своей квартиры, никого не шокировав своим изрядно помятым видом. Ещё пять минут ушло на то, чтобы открыть дверь, и побитое тело ввалилось внутрь. Иваныч втянул ноги, закрыл дверь и отключился, исчерпав последний лимит сил.

* * *

Ни для кого не секрет, что на выезде из города расположен стационарный пост ГИБДД. К одному из таких постов и приближались «Жигули» красного цвета.

Обычный КТП, дежурная смена инспекторов, ярко освещённый участок дороги, суженной до одной полосы шлагбаумами. Уходящее за город шоссе пустынно.

– Семён! Ещё одна в розыск. Запиши, красный «жигуль», госномер …

– Лады. Чёрт! Смотри, вроде она?!

– Тормози!

И два милиционера с короткоствольными автоматами и в бронежилетах остановили для проверки красные «Жигули». Водитель не стал жать на газ и послушно остановился, предполагая, что всё это обычная процедура. Ну, придерутся, возьмут штраф за что-нибудь или взятку, что гораздо дешевле.

– Инспектор ГИБДД, младший лейтенант Семёнов. Предъявите документы на машину.

– Щас, – ответил водитель «Жигулей», недобро усмехнувшись, и полез в карман. Засуетился и пассажир, сидевший на соседнем сиденье.

Дальнейшее больше походило на дешёвый американский боевик, потому что водитель выудил из внутреннего кармана не водительское удостоверение и свидетельство регистрации на машину, а ПМ.

Коротко чавкнул, взрываясь громом, пистолет, отбрасывая инспектора в сторону, завизжали, срываясь с места, «Жигули» седьмой модели. Затрещала вслед автоматная очередь. Второй сотрудник ГИБДД поливал «Жигули», не жалея патронов, и нехорошо ругался. Ругаться хорошо в свои двадцать лет он ещё не научился.

Красная машина вильнула задом, как опытная путана, и свернула налево, не снижая скорости. Тридцать автоматных патронов покинули рожок и нашли свою цель. «Жигули» занесло, раздался противный скрежет тормозов, машина медленно завалилась набок и перевернулась. Вдоль дороги прокатился визгливый скрип металла об асфальт.

Инспектор подбежал, на ходу меняя магазин, в машине никто не шевелился. При ближайшем рассмотрении оба оказались трупами. Мужчина и… мужчина. Оба, пассажир и водитель, какие-то отморозки.

Кровь забрызгала весь салон, смешавшись с мозгами, фантастическими разводами заляпав наполовину выбитые стёкла. Печальный итог, вряд ли могло случиться иначе, раньше или позже – всего лишь вопрос времени.

* * *

Анатолий проехал пост, слегка притормозив, обратил внимание на суету возле перевёрнутых «Жигулей» и со спокойным сердцем поехал дальше, в ночь.

* * *

Роман сидел в дорогом ресторане и, слегка набравшись, изливал душу очередной подруге.

Не всегда видимое глазом совпадает с реальностью, порой, правда, гораздо грубее, и то, что вы принимали за действительность, лопается, как воздушный шарик.

Конечно, вам не к лицу слёзы, но, словно в детстве, обида захлёстывает и переполняет, от разочарований нет спасенья.

– Романчик, расскажи ещё.

– Лет пять тому назад я одну знал старушку, добрая такая бабушка, она постоянно прикармливала собак и кошек на городских улицах, и многие семенили за ней следом. Казалось бы, она делает доброе дело, нет, она не кормила их ядом, отнюдь, и собаки шли за ней к одинокому домику на окраине.

– Как мило, а что дальше? – спросила девица пьяным, чуть хриплым грудным голосом.

– В своё время я был её соседом, пока не пристрелил, уезжая из города. Добрая на первый взгляд старушка, которая, казалось, не обидит и мухи, заманивала собак к себе во двор, убивала и делала из мяса пирожки. Вы думаете, этого мало?! Однако убил я её не за это. Она их продавала! Всем, и даже детям!

– Ой, как страшно и романтично!

– Да что ты знаешь о жизни, б…ь!