Я. Ты. Мы. Они

Я откатываюсь к стенке, и Рома бухается рядом. Теперь мы вместе рассматриваем потолок. Надо, наверное, про вечер спросить, про то, как они на футбол сходили. Надо, но не хочу.

— Мам, — зовет меня сын.

— М? — лениво отзываюсь я.

— А вы с папой теперь разведетесь?

От вопроса я слегка теряюсь, да и голос Ромы понять не могу. То ли пофигистичный как обычно, то ли все-таки взволнованный.

— Не знаю, — уход, конечно, но я, правда, не знаю. — Ты сильно будешь переживать?

— Я?! — удивляется сын. — Мам, тебе не кажется, что это дурацкий вопрос.

— Нормальный вопрос. Ты сильно будешь переживать, если мы с папой решим развестись?

Рома думает, а я поднимаюсь на локтях, чтобы лучше его видеть.

— Да, наверное. С вами прикольно было. Ну, когда вы оба вместе были. Препирались всегда в шутку, боролись, потом правда, обжимались по углам. Было интересно за вами наблюдать

Про обжимались я стараюсь пропустить мимо ушей.

— Звучит так, как будто мы какие-то зверушки, за которыми в зоопарке интересно смотреть.

— Мам, к словам не цепляйся. Просто с вами реально всегда весело было. Нам же даже все завидовали.

— Нам?

Интересно чему можно было в нашем случае завидовать? Машинам, дому? Так это же не редкость сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нам. Все говорили, что это круто иметь таких молодых родителей как вы. С вами всегда можно поговорить, вы вообще какие-то понимающие у нас. А еще вы не занудные… Почти. На тебя все-таки иногда находит.

За последний комментарий щипаю Рому за бок.

— Ладно, ладно, — быстро исправляется ребенок. — На папу тоже порой приступы занудства находят.

Мне одновременно и смешно, и грустно. Падаю обратно на подушку.

— Мам, теперь все изменится?

— Ром, боюсь, что уже все поменялось.

Сын опять молчит, обдумывая мои слова. Я тоже над ними размышляю. Наверное, так оно есть, как раньше больше никогда не будет.

— А мне нужно начинать ненавидеть отца? Или все же можно и дальше признавать наше кровное родство?

Ребенок откровенно издевается.

— Рома!

— Ну что? Я откуда знаю, что вы там с ним решили.

— Ничего еще не решили. Но на твои отношения с отцом это никак не должно повлиять.

— А ну круто, тогда. Я б, конечно, с тобой остался. Но по папе бы скучал.

— Как мило…

— Ну да, кто-то же должен в этом доме быть разумным.

несмотря на неудобные вопросы со стороны Ромы, настроение у меня поднимается. И почему я решила, что я одна остаюсь со всем этим. У меня вот… юмористы есть, уж они то точно мне заскучать не дадут.

— Давай поспим, пока кто-нибудь не приперся?

— Всецело за! — соглашается сын и тут же отворачивается от меня на бок. Но это не надолго. Как только уснет, сразу примет форму звезды.

— Ром, а почему ты все время ко мне спать приходишь? Тебе же не нравится, когда кто-то посторонний в твоем пространстве.

— Ну, во-первых, ты мне не посторонняя.

Ну что ж, хоть на этом спасибо.

— А, во-вторых… Я называю это свободное неодиночество.

— Это как?

— А так, что даже мне такому прекрасному и идеальному грустно и одиноко бывает. Даже к людям иногда тянем. Но своей свободой я жертвовать не готов. Поэтому я лучше с тобой побуду, что б одиноко не было… тебе.

О, как! Свободное неодиночество. Кажется, это то, что мне сегодня нужно. Буду с людьми, выйду из своей социальной изоляции, но и свободой своей жертвовать не стану.

— Мать, спи уже, пожалуйста. А то думаешь слишком громко!

Вот же свин! Свой и любимый. Но свин.

Именно с такими мыслями я, наконец, засыпаю.

В середине июля Саша улетел с детьми на Кипр. Мы с ним так и не виделись. Даже не разговаривали, обо всем договорились через мессенджер. В Москву банда улетала вместе с Надеждой Викторовной и Дмитрием Александровичем. Тут я была более или менее спокойна. Но вот дальше начиналась засада, ибо свекры оставались в Москве, а Чернов летел на отдых с детьми один. И это меня пугало безумно.

Один Саша, шестеро детей, в другой стране, на море, где толпы незнакомых людей.

Я разрывалась между желаниями последовать за ними или вообще запереть всех дома. Было сложно отпустить их от себя, вот так всех разом. Еще и положиться на Сашу.

В ночь перед отъездом, буквально била себя по рукам, чтобы не начать писать Чернову список с ценными указаниями, что и как там делать. Пару раз порывалась надавать советов Стасу с Дамиром, но потом плюнула на все и лишь попросила приглядывать за девочками, чтобы не потерялись.

Как это неприятно признавать, но Саша оказался прав, я привыкла все решать сама, и полагаться тоже только на себя. Придется учиться доверять ему хотя бы как отцу своих детей.

Они улетели. А я осталась одна с собакой, кошкой и хомяками, которых к тому моменту оказалось уже пятеро. Кто ж знал, что Бантик — это девочка?