Я. Ты. Мы. Они

— Главное, выбрать нужное место, — учила меня Лена. — Чтобы так, не студенты и не школьники, и что бы уж совсем не общество престарелых.

Поэтому попали мы не то чтобы в клуб, скорее уж в бар, где можно было потанцевать.

Для выхода в свет я выбрала белый комбинезон с короткими рукавами и глубоким вырезом, сверху накинула черную кожанку. Самым сложным для меня оказалось снять обручальное кольцо, которое я все еще носила на безымянном пальце. Решение было моим, и Лена даже не стала его комментировать. В баре оказалось…интересно.

Пили, смеялись, танцевали. И наоборот. Пока Кудякова не видела, я чередовала алкогольные коктейли с безалкогольными. Напиваться не хотелось, хотелось учиться наслаждаться жизнью на трезвую голову.

Меня пару раз пытались пригласить на танец, но я отказывалась. На третий раз сердце Кудяковой не выдержало, и она буквально выпихала меня в руки подошедшего к нам мужчине, как-то забыв спросить, к кому он именно шел, ко мне или к подруге. Хотя Андрей, а представился он так, вроде как оказался довольным. Из-за каблуков я была чуть выше, но его это не смущало. Андрею было в районе сорока, он был крепок и широк в плечах, в нем чувствовалась сила, которая меня чем-то смущала. Он уверенно вел меня в танце, держа одну руку на моей талии, а другой крепко сжимая мою ладонь. Вроде как ничего лишнего он не позволял, но мне все равно было неуютно. Это были ЧУЖИЕ прикосновения.

Вначале мне нравилось эта игра «Проверь себя на прочность», типа иди и делай все что хочешь. Так и твердила себе: «Зажигай, детка, танцуй». А потом сама себе же стала противна. И дело было не в том, что рядом был чужой мужчина, не Саша. А в том, что он мне даже не нравился, а танцевала я потому… потому что так надо. Потому что Ленка выгнала меня танцевать. Вот почему новая жизнь обязательно подразумевает другого мужчину? Почему она вообще подразумевает мужчину? А где же моя самодостаточность?!

Поэтому танец я закончила с натянутой улыбкой. Не понравилось. Андрей поцеловал кончики моих пальцев, а я еле сдержалась, чтобы не вырвать свою руку. Сдержалась лишь из вежливости. Мужчина же не виноват, что я такая… Не знаю какая, но точно не такая!

К Ленке я вернулась злой и недовольной.

— Ну и зачем ты это сделала?

— Не впечатлил? — с хитрым прищуром спросила Кудякова.

— Да не в этом дело! Лен, я ведь не хотела танцевать ни с кем, реально не хотела. Почему я должна была идти с ним? Ты же сама…

— Ну, наконец-то! — восторжествовала подруга. Я опять не понимаю о чем она. — Саня, ты честно терпела все мои шаблонные действия все эти дни. Магазины, парикмахер, клуб, вон даже мужик… Мужик, кстати, сипматичный, согласись. Но не в этом суть. Ты сопротивлялась, а потом послушно шла за мной. Потому что так надо! Да, это все безусловно хорошо, и выглядишь ты отпадно. Но ведь это были мои решения. Говорю же, тебе надо свое хочу отыскать.

— Сложнооо, — со стоном выдаю я.

— Сложно. Но иначе жить сама не научишься.

Взвешиваю Ленкины слова.

— Так это нормально, что мне с ним танцевать не понравилось?

— Хватит уже меня об этом спрашивать. Нормально, не нормально. Ерунда же полная. Ключевое слово, что не понравилось. Хотя вот смотри. Почему не понравилось? Потому что по Чернову страдала, или просто сам по себе не впечатлил.

Я жму плечами.

— А все сразу может быть?

— Нет, я тебя все-таки прибью однажды.

Домой возвращаемся утром. Шатаясь от усталости, на удивление трезвые.

— Ты как? — спрашивает меня Лена.

— Как будто я не я. И дело даже не во внешности. Так дико осознавать в тридцать три года, что не знаю саму себя. Вернее знала когда-то давно, а потом словно разминулась с ней.

— Такое сплошь и рядом бывает, это я тебе как психолог говорю. Люди называют это кризисом среднего возраста. Только не в возрасте ведь дело. Значит что-то где-то пошло не так. И лучше это понять сейчас, чем еще лет десять страдать. Сань, ты же все-таки чувствовала, что у вас с Сашей что-то идет не туда. А зачем-то терпела.

— Обязанной себя чувствовала.

— Ну и дура, — беззлобно выносит мне диагноз Лена.

— Дура, — соглашаюсь я.

— Да и он тоже дурак, хоть с виду и умный. Тоже терпел. Дотерпелся, блин. Вам бы еще год назад сесть и поговорить.

— Нет, Лен. Не год. Мы лет на шестнадцать опоздали.

— И то верно.

Мы уже почти дошли до нашего дома, когда Кудякова вдруг восклицает:

— Ой, Сань, смотри, машина точь в точь как у тебя.

И действительно недалеко от подъезда стоит белая машина, ужасно похожая на мой Рено. Даже номера такие же. Стоп! Так это же и есть моя машина! Но ведь она в Москве осталась.

— Лен, ты понимаешь что-нибудь?

— Даю голову на отсечение, что у тебя дома гости.

Я поднимаю взгляд на наши окна, но они выглядят точно так же, какими и были до нашего ухода.

На наш этаж я поднимаюсь бегом, местами перепрыгивая через ступеньки, благо длинные ноги позволяет. Правда, на этаже меня уже встречает Лена, приехавшая на лифте. И крутит пальцем у виска. Ну не могла я ждать.

Дверь открываться не хочет, даже ключом нормально в замочную скважину попасть не могу.

— Да успокойся ты, истеричка! — просит меня подруга.