Я уйду с рассветом

Я подтянул внешний груз, закрепив его на бедрах. Он опустился довольно низко, но не настолько, чтобы вывести меня из равновесия. Мне приходилось носить овец и потяжелее.

Шарлотта заговорила с девочкой, и из-за спины до меня донеслось приглушенное «Да».

Из одеяла мы соорудили переноску и закрепили ее так, чтобы Шарлотта несла Анну-Мари спереди. Я связал концы вокруг талии — под попкой ребенка — и на спине молодой женщины, между лопаток. На виду осталась только прильнувшая к груди Шарлотты пушистая макушка полугодовалой девчушки.

Я поднял последний рюкзак и поддерживал его, пока Шарлотта прилаживала и подтягивала лямки. Она подвигалась, покрутила плечами, пристраивая груз.

— Ты справишься с обоими? Я могу…

Она дотронулась до моей руки:

— Справлюсь.

Я вгляделся в ее лицо. В неярком свете глаза Шарлотты казались темно-серыми. Она посмотрела на меня:

— Пошли отсюда.

Запрятанная среди деревьев машина не бросалась в глаза, да и в любом случае была выведена из строя. Мы оба добавили на пояс по второй кобуре с дополнительным пистолетом и патронами.

Я показал на дальний край подковы, которой выстроились скалы:

— Идите на юг, к тому хребту. Я вас догоню.

Шарлотта кивнула и свистнула, подзывая Отто. Пудель побежал впереди, а дети зашагали за женщиной. Гуго остановился и побежал ко мне, но Шарлотта поймала его за руку и, спокойно разговаривая, повела прочь.

Я следил за ними, пока они не скрылись под пологом леса. Потом нашел укромное местечко среди деревьев за хижиной, присел и стал ждать.

Шарлотту с детьми я нагнал, когда они углубились в ущелье.

— За нами никто не идет?

— Нет, но костры разводить не будем.

Мы продолжили путь, уходя все дальше и выше в горы. Я занял место Шарлотты, а она замыкала цепочку.

Вести группу детей — все равно что пасти овец: они быстро уплотняются и идут друг за дружкой след в след. Главное — не давать им останавливаться, и следить, чтобы не сбились с маршрута. При наличии обученной собаки это было вопросом взаимопонимания и терпения. Отто не обладал такой выучкой, как мои Бесс и Бракен, однако отлично справлялся.

До выступа мы дошли к середине дня. Там устроили привал, чтобы дети могли отдохнуть перед подъемом. Симона ехала в рюкзаке, не издавая ни звука и не шевелясь. Когда мы с Шарлоттой сняли рюкзак, оказалось, что девочка крепко спит.

Пока я наполнял четыре наши фляжки водой, Шарлотта раздала детям еду. Сама она, взяв лишь персик, заглянула за выступ, чтобы рассмотреть крутое дно расселины, которое лестницей шло вверх, в горы.

— Подъем длинный?

— Несколько километров. Путь очень опасный, будем двигаться осторожно и не спеша. Мы справимся.

Неожиданно Шарлотта улыбнулась мне. И ее улыбка была подобна лучу солнца, прорвавшемуся сквозь серый утренний туман.

— Я верю, что ты со всем справишься, Рис.

Я усмехнулся:

— Никогда не помешает толковый помощник рядом.

Ее лицо смягчилось, щеки порозовели.

— Я рада, что в Париже наши пути пересеклись.

— И всего-то несколько дней назад.

— А кажется, что целая жизнь пролетела.

— Так и есть.

Перекусив, дети сняли плащики, и мы, скрутив их в рулоны, завязали концы наискосок у ребят на груди. Симона забралась в свой рюкзак, и, как только все грузы были надеты и закреплены, мы двинулись дальше.

Детям подъем давался с трудом, так что мы часто останавливались передохнуть. Избежать разодранных ладошек и синяков на ногах не удалось. Однако никто не жаловался, и медленно, но верно мы поднимались все выше и выше.

Отто оказался лучшей нянькой, чем мы с Шарлоттой. Стоило кому-нибудь из детей отстать или чьему-то подбородку затрястись из-за разбитой коленки, он был тут как тут: лизал и тыкался мордой. Пудель лучше справлялся с ролью сиделки, чем боевого пса. И дети, и он бесконечно наслаждались обществом друг друга.

Вертикальный подъем склона начинался с ровной площадки — прочного и гладкого каменного плато метра четыре в глубину и два — в ширину.

Я осмотрел участок, который мы должны были пройти, и перевел взгляд на небо. Солнце садилось на горизонте, свет уходил. Мне припомнился голый пейзаж, ожидавший нас на вершине хребта. До наступления ночи нам не удастся добраться туда. Холодало, ветер усиливался. Если мы закончим восхождение сегодня, то нам придется провести ночь на склоне, не защищенном от стихии.

Я нагнулся и одного за другим поднял всех детишек на площадку. Потом настала очередь Шарлотты. Мы сцепили руки, и я задержал взгляд на собственных пальцах, обхвативших ее хрупкое запястье.

— Останемся на ночевку тут.

Она удивленно распахнула глаза. Потом, ухватившись за мой рукав, посмотрела вниз, на крутой подъем, который мы только что преодолели.

— Надеюсь, никто не ходит во сне.

— Будем сторожить по очереди. Чтобы к нам не подошли незаметно и никто из детей не приблизился к краю площадки.

Она кивнула. Лицо у нее раскраснелось так же, как и у детей, а у меня спина взопрела под рюкзаком. Шарлотта скинула со спины груз и передала малютку старшей девочке, а затем помогла мне освободиться от двух рюкзаков. Симона улыбалась, пока я доставал ее из импровизированной люльки.