Я вернусь (СИ)

Шифра замерла, судорожно пытаясь понять — что делать? Влить в него воду из фляги? Глупости. Станет только хуже. Тогда что? Недолго думая, она схватила одеяло, оторвала кусок и принялась туго стягивать сломанную ногу Сенециона. Затем, набросив на себя все сумки, огляделась.

Дожидаться смерти старика она не могла. А значит, оставалось только одно — попытаться вновь выйти из пещеры.

Ей хотелось орать, ломать все на своем пути! Злость сменилась безудержной яростью. Обстоятельства её не сломают! Только не сейчас.

Взвалив старика на плечи, Шифра, стискивая от напряжения челюсти, поплелась вперед. Каждый шаг давался с огромным трудом. Казалось, тело весит как гигантский валун. Голова Сенециона болталась из стороны в сторону.

— Я справлюсь. Справлюсь…

«У меня должно получиться!»

С проклятиями, с невероятными усилиями она добралась до круглой дыры, выводящей из пещеры.

— Вот увидишь, старик: мы скоро окажемся в Доме. А там уже и вылечить тебя не составит труда. У Пилос много чудодейственных трав…

Согнувшись под тяжестью тела Сенециона, Шифра шагнула вперед.

Глава тринадцатая. Гектор

Возможно ли описать чувство, которое считал давным-давно потерянным? Когда в груди щемит от бесконечной тоски и кажешься себе песчинкой рядом с камнями. Когда дух словно отделился от тела и парит в бескрайних чернильных небесах. Когда инстинктивно ощущаешь страх перед чем-то величественным. Высоко вскинув голову, я не отрывался от звезд-жемчужин, что так щедро рассыпал Создатель. Изо рта вырывались частые клубы пара, тут же замерзали и звенели в воздухе крохотные льдинки.

Вокруг меня горели четыре жар-камня, но им не удавалось справиться с холодом на поверхности. Сколько бы я ни пытался отогреть окоченевшие пальцы в пламени, — ничего не получалось. И мне было наплевать. Дрожа и облокачиваясь на воткнутое в снег копье, я стоял и любовался звездами. В нескольких эмиолиусах позади зияла дыра, из которой выбрался на поверхность.

Обладая талантами поэта или хаята, смог бы описать чувство, всецело охватившее меня. Смог бы в красках обрисовать сияющую серебряную корону вокруг луны. Смог бы передать тот страх, каскадами изливающийся со звезд. Смог бы. Но я не поэт. А потому мне оставалось довольствоваться лишь неясными, невыразимыми эмоциями. Будь сейчас рядом Териф, то, думаю, ему бы удалось расписать всё в красках.

Я подул на руки, поплотнее укутался в одеяло. Скоро потребуется вновь лезть в дыру, чтобы согреться. Уже три раза так спускался-поднимался. И каждый раз себя буквально приходилось заставлять сдвигаться с места. Я напоминал нашедшего клад нищего: черными от грязи пальцами достаю монеты и не могу оторваться от золотого блеска. Мало, мне так мало…

«Где же ты, бог? Почему не встанешь рядом со мной и не разделишь эту суровую красоту?»

Иногда взгляд цеплялся за циклопические фигуры дагулов, навечно повисших в небесах, и тогда я не мог понять, почему раньше не обращал внимания на них? Ящеры словно вдруг становились центром мироздания; Луна и звезды как будто тускнели. Величественные Ияс, Сир и Рах. Боги, отдавшие собственную кровь и взамен получившие имя Безымянного Короля… Мою спину пронзало от боли, и в голове начинала крутиться лишь одна мысль: «я помню дагулов». Откуда? Наверное, из той, прошлой жизни, что острыми осколками вонзалась в меня во снах.

Стоило отвести глаза, как тут же забывал о существовании летающих ящеров и всё внимание переключалось к страшным небесам. За те мгновения, что отвлекался на дагулов, звезды как будто меняли расположение. Даже луна приобретала алый оттенок. И легкий ветер подхватывал меня и уносил все дальше и дальше от ледяной пустыни.

«Группа должна выйти на поверхность».

Эта мысль отрезвила. Я вновь оказался заложником собственного тела, ощущение ирреальности происходящего улетучилось. Пошевелил сначала одной ногой, затем — другой. Стоп практически не чувствовал, онемение распространилось до самых икр. Тревожный знак.

Я кое-как доковылял до дыры, опустился на колени, огляделся. Насколько хватало глаз, вокруг простиралась безжизненная снежная пустыня. Лишь впереди можно рассмотреть крошечные отсюда горы. Попытался прикинуть, где может находиться Венерандум. Когда только выбрался на поверхность, то первой мыслью было разглядеть Верхний Город, но мои мечты не сбылись.

Вокруг лишь сугробы и белая гладь.

Я взял горсть снега, помял в руках, наслаждаясь ледяным покалыванием, а затем поднес к лицу и понюхал. И, конечно же, ничего не ощутил.

Пора вернуться к группе и рассказать о том, что мне удалось выбраться. Остальные обязаны оказаться здесь! Обязаны посмотреть на звездное небо и удивиться тому, как раньше боялись выходить из пещеры!