Я всегда буду с тобою

Глаза Марка резко превратились, из кристаллически-синих в мутно-голубые, почти молочные. Он тяжело облокотился на перила, и стал разглядывать ничего не замечающим взглядом коричневую стену дома. Подбородок у него едва заметно запрыгал, а губы искривились в дугу и задрожали.

– Я прошу тебя, – тихо произнес Макс, – она любит тебя

– Что? Любит? – Марк с премерзкой улыбкой посмотрел на Макса,—не говори ерунды. Да и в мире слишком много умирающих людей, что, теперь со всеми видеться?

– Марк

– Все.

– Марк, послушай…

– Отвали! Понял?

– Я тебя понял Марк. Я тебя понял.

Марку показалось, что Макс ударит, или хотя бы обматерит его. Но ничего подобного от него не последовало. Он лишь взял бокал, из которого Марк пил вино, и опорожнив его, резко поставил на мрамор перил, да так, что тоненьким , протяжным звоном отозвалась безупречное стекло ножки, давшее трещину. Не посмотрев больше на собеседника, Макс скорым шагом пошел в гостиницу, продолжать разговор с дядей Саней. Марк завидовал своему другу, за то, что он обладал таким необходимым жизненным качеством: чтобы не случилось, как бы сильно не оплошал Макс, как бы паршиво ему не было, он умел сохранить спокойствие перед окружающими, мог натянуть на лицо уверенную улыбку, так, что видящим его людям и в голову не приходило, что творится в мыслях у этого человека; Марк же как не пытался подражать Максу, желаемого результата не добивался. Вот и сейчас он понимал, что не сможет скрыть от родителей свое состояние, если продолжит ужин. Но уйти сейчас было бы крайне неприлично. Даже не решив, что делать дальше, вошел он в гостиную. К счастью, мать уже убирала посуду со стола; так как он был под градусом, садится за мотоцикл было крайне рискованно, да и мать искренне обрадовалась решению сына остаться на ночь.

Глава 2

Оказавшись у себя в спальне, Марк как-будто почувствовал себя немного лучше; здесь он мог переварить все, что ему наговорил Макс.

«Итак, – мысли внутри головы начали нехотя ворочаться,—Анна умирает; вот так просто, у нее обнаружено тяжелое заболевание. Ну и что?»,—спрашивает себя вслух Марк,– «ЧТО!? Да это же не она умирает, это я умираю. Ну я вообще-то давно так-то умер; ну и что, значит я скоро умру второй раз. Кстати, ощущения перед смертью схожие с прошлыми»,—подмечает опять же вслух Марк,– «значит и вправду умираю. Хм, смешная ситуация». Ситуация к слову ничуть не смешная, вопреки размышлениям Марка, да и самому Марку скорее хочется расплакаться, нежели смеяться, и он бы наверное расплакался, если бы мог, но к его сожалению, он потерял эту способность лечить себе душу таким способом много лет назад, «умерев» в первый раз; «но зачем она хочет встретиться?» – возобновляет ход мыслей Марк – «она вовсе не похожа на человека, жаждущего прощения грехов перед смертью. Нет, Анна далеко не такая. Хотя, умирая, люди и не до таких крайностей доходят. В любом случае, меня это вообще не волнует».

Тут Марк второй раз за вечер, и за много лет соврал себе. На самом деле, Марка очень сильно волновала возможность снова увидеть Анну, может быть даже получить ответы, на непонятные ему вопросы. Эта маленькая отвратительная надежда, за которую он неосознанно, почти рефлекторно так крепко уцепился, выросла в огромную цель. А ведь он боролся с этой надеждой многие годы, топил ее в алкоголе и наркотиках; похоже она все же неотвратима. Тут еще и как на зло выплыло давно канувшее в лету воспоминание, сладостная картина прошлых счастливых дней: он лежит на кровати, после жаркого, изматывающего занятия любовью с Анной. Он не торопясь вытаскивает из пачки «Richmond» сигарету с шоколадным вкусом, и также не торопясь закуривает; сладковатый дым заполняет комнату; от его оголенного тела исходит волнами пульсирующее тепло; Анна порывисто целует его сначала в губы, затем в поросший колючей щетиной подбородок, потом в зататуированную грудь, при этом касаясь сосками его живота; так она опускается все ниже и ниже, пока не доберется до места, которым еще пять минут назад Марк вызывал у Анны стоны удовольствия. Старания Анны вызывают улыбку на губах Марка, полную счастья.

Очнувшись от счастливого воспоминания, Марк почувствовал себя вдвое паршивее. Перед ним вновь возникла суровая реальность. Полная мерзких призраков прошлого, и пугающих своим тихим безобразием демонов настоящего. Сидеть вот так больше было просто невыносимо. Потому Марк направился вниз, надеясь встретить там Макса, чтобы еще раз его обо всем расспросить, хоть встреча эта была уже маловероятна; Макс уже должен был уехать домой. Все же Марк решил попытать удачу.

В доме было тихо, как-будто кроме Марка в нем никого не было. Он прошел по коридору второго этажа, так никого и не встретив, спустился по своеобразной винтовой лестнице, и вышел в просторный холл первого этажа. Как и следовало ожидать, Макс уже уехал.