«Я встретил вас…»

После переезда в Москву, поближе к своему имению Ясная Поляна, нанося визиты многочисленным московским родственникам и знакомым, молодой Толстой, считавшийся завидным женихом, познакомился у гостеприимных Сушковых с их прелестной племянницей, третьей дочерью поэта от первого брака Екатериной. Вскоре Толстой почувствовал, что Екатерина Тютчева начала ему «спокойно нравиться». Федор Иванович, приезжая в Москву, встречал Льва Николаевича у родственников, и, видимо, это ему было приятно.

Слух о скорой помолвке прошел по Москве.

Весть об ухаживаниях Толстого дошла даже до путешествовавшего по Италии Тургенева. 24 февраля 1858 года он пишет Фету: «Правда ли, что Толстой женится на дочери Тютчева? Если это правда, то я душевно за него радуюсь». Но свадьба так и не состоялась – молодые люди не нашли общего языка, – и постепенно началось взаимное охлаждение.

С годами Толстой все больше находил сокровенного в поэзии Тютчева. Ряд встреч, а особенно последняя, происшедшая на самом закате жизни поэта, подтвердила их душевное единство.

Подходило к концу лето 1871 года. В начале августа Тютчев приезжает в Москву, а 14 августа он уже в Овстуге. Теплое лето вызывает приятные ощущения. С утра он просит заложить коляску и, чувствуя, что вряд ли когда еще вернется сюда, хочет еще раз объехать все окрестности, проститься со знакомыми с детства местами.

В поездках он всегда доверяется кучеру, а сам предается воспоминаниям или дремлет, изредка вздрагивая на ухабах проселочной дороги. Нередко заезжают они в село Вщиж, некогда бывшее удельным княжеством и около которого с той поры сохранилось несколько курганов. В детстве братья Николай и Федор любили их исследовать: любым придорожным камнем они стучали по верху кургана и снизу им отдавался гул пустоты.

А иногда Федор Иванович велел отвезти себя в небольшое село Хотылево, расположенное на высоком, очень живописном берегу реки Десны. Село когда-то, по рассказам бабушки, принадлежало одному из их предков и тоже было знаменито большим курганом, расположенным за селом, на берегу реки. В народе этот курган назывался Кудеяровым, и в нем, по преданиям, жил со своей шайкой атаман разбойников Кудеяр. В былые времена Федор тоже любил взбираться на его вершину, но на этот раз старый поэт даже не стал вылезать из коляски, посмотрел вокруг, а потом приказал поворачивать домой.

Через несколько дней ему и здесь все стало немило, он засобирался в Москву. Выехал Тютчев 20 августа 1871 года и через день уже приехал в Белокаменную. Тут же, чтобы не беспокоилась жена, дал ей телеграмму: «Утомительно, но нескучно. Много спал. Приятная встреча с автором „Войны и мира“».

Эта последняя встреча поэта и писателя произошла в железнодорожном вагоне и произвела на обоих очень большое впечатление. Толстой с восторгом сообщает Фету 24–26 августа: «Ехавши от вас, встретил я Тютчева в Черни и четыре станции говорил и слушал, и теперь, что ни час, вспоминаю этого величественного и простого и такого глубоко настоящего, умного старика».

Лев Николаевич долго находился под впечатлением этой встречи. Спустя три недели он пишет Николаю Николаевичу Страхову, известному публицисту, с которым был в дружеских отношениях: «Скоро после вас я на железной дороге встретил Тютчева, и мы 4 часа проговорили. Я больше слушал. Знаете ли вы его? Это гениальный, величавый и дитя старик. Из живых я не знаю никого, кроме вас и его, с кем бы я так одинаково чувствовал и мыслил…»

А еще через год с небольшим, в начале 1873 года, узнав, что Тютчев разбит параличом, и предчувствуя, что больше никогда не увидит своего любимого поэта, Лев Николаевич пишет тетке А. А. Толстой, вспоминая, сколько же встреч у них произошло за долгие годы знакомства, и приходит к выводу, что около десяти.

Все чаще в трудные минуты жизни Толстой читает произведения Тютчева, находя в этом отдохновение своей мятущейся душе. Анна Константиновна Черткова, жена друга и издателя произведений Толстого, вспоминает, например, о том, как однажды, в конце восьмидесятых годов XIX века, у Толстых обсуждали программу одного из сборников стихотворений, который был бы доступен массовому читателю. И вдруг: «„Что же это вы забыли моего любимого поэта?.. Ну конечно, Тютчев! – говорит Лев Николаевич, покачивая головой. – Как же это вы забыли его? Впрочем, не только вы, его все, вся интеллигенция наша забыла или старается забыть: он, видите, устарел… Он слишком серьезен, он не шутит с музой, как мой приятель Фет… И все у него строго: и содержание, и форма. Вы знаете какое-нибудь стихотворение его?“

Я называю: „Слезы людские…“ – „Да, и это, но есть и лучше этого, например „Silentium!“. Никто не помнит? Так вот я вам скажу, если не забыл еще…

Молчи, скрывайся и таиИ чувства и мечты свои…“ —