Я взлечу

– Охренеть. – Вот только… – А почему ты не ответил?

– Не знаю, что ответить. Часть меня, конечно, такая: о да, детка. А другая часть говорит: он слишком хорош, чтобы быть настоящим. А вдруг на самом деле мне пишет пятидесятилетний мужик, живущий в подвале своей мамы, и на самом деле он задумал убить меня, разрубить на мелкие кусочки и разбросать по своему заднему двору, и только через двадцать лет меня унюхает бродячая собака…

Я пялюсь на него во все глаза.

– Меня иногда пугает, как подробно ты все это продумываешь.

– Такого исключать нельзя. Что мне тогда делать?

– Ну… Бежать изо всех сил, пока он тебя не прирезал?

Сонни кривит губы.

– А потом?

– Вызвать полицию.

– Бри! – смеется он. – Ну серьезно. Возможно, он мне врет.

– Возможно, – признаю я.

Ну типа да, интернет кишит врунами и плохими людьми. Не знаю уж, насколько реален сценарий Сонни, но все равно это может быть опасно.

– Ну и, опять же, это меня…

– Отвлекает от учебы, – договариваю я за него.

– Ага. Малик пытается выяснить, кто такой на самом деле этот Шустрый. Я дал ему кое-какие вводные, и он теперь ищет информацию. Мы на днях долго сидели гуглили.

– Вот как. Круто.

Мой желудок делает кульбит. Сонни рассказал Малику про Шустрого больше, чем мне. И они вместе искали его в интернете. Без меня.

Глупо, но мне больно.

Сонни сует в рот и так уже обкусанный ноготь.

– Скажу Шустрому, что не хочу спешить. А мы с Маликом пока еще поищем.

Они с Маликом. Как будто наша Несвятая Троица сократилась до двух. Блин, почему это так сильно меня задевает?

– Кто знает, может, какой-то придурок хочет выставить меня идиотом, – продолжает Сонни. – А я столько всего ему рассказал… Хорош же я буду.

В его глазах столько стыда, что мои чувства могут идти лесом.

Я легонько пихаю его локтем.

– Ты никакой не идиот. Это он придурок, если все правда так. И я обещаю, если что, надрать ему жопу.

– Даже если он реально окажется пятидесятилетним мужиком из подвала?

– Даже тогда. Пальцы ему повыдергаю и заставлю сожрать.

Сонни чмокает меня в щеку.

– Спасибо, что готова за меня расчленять.

– Ой, обращайся. Я всегда прикрою твою беспокойную жопку.

– Она беспокойная только потому, что всякая хрень реально возможна. И ты это понимаешь.

Досмотр мы проходим за пару секунд. Охрана по-прежнему новая. В коридорах все движутся как сонные мухи. Похоже, после зимних каникул только сильнее хочется лета.

Сонни пихает меня в бок: у моего шкафчика ждет Малик.

– Вы не будете ругаться? – спрашивает Сонни.

– Не будем, – вру я. Вообще-то не знаю.

Сонни нужно до урока поговорить с кем-то из учителей, и он уходит в свое крыло. Я подхожу к шкафчику, открываю, снимаю рюкзак.

– Привет.

У Малика округляются глаза.

– Ты больше не злишься?

Я достаю учебник по истории Америки (для белых), запихиваю в рюкзак.

– Не, все нормально.

– Не верю. Ты вцепляешься в обиды, как скряга в деньги.

Он что, у моего дедушки учился эпичным сравнениям?

– Я же сказала, все нормально.

– Нет, не нормально. Слушай, Бризи, – Малик берет меня за руку, – прости, я реально был не прав. Я чуть не свихнулся, пока ты со мной не разговаривала.

Нет, это я сейчас свихнусь. Он держит меня за руку, гладит большим пальцем по ладони. Его прикосновения отзываются в каждой клеточке моего тела.

Не, нафиг. Меня держит за руку парень Шены. Я высвобождаюсь.

– Малик, все нормально. Забыли. – Потому что мне нужно забыть свои чувства.

Он вздыхает.

– Ну ты хоть скажешь, что проис…

– О, принцесса, привет! – К нам идет Кертис. Наверняка хочет отмочить какую-нибудь дебильную шутку в своем единственном и неповторимом духе.

– Чего тебе, Кертис? – спрашиваю я.

Его кепка и джорданы, как обычно, одного цвета и совсем новенькие. Наверно, подарок на Рождество.

– А ты теперь, значит, важная шишка? Я даже не обижаюсь.

– О чем ты вообще?

– Ты еще не видела «Затмение»? – спрашивает он.

– «Затмение»? – переспрашивает Малик.

Так называется один блог со сплетнями, где любят, по их собственному выражению, макать чернокожих знаменитостей в грязь и перемывать им косточки на потеху жадным народным массам. Их посты абсурдны… и вызывают зависимость. Где я еще узнаю, кого из семейки Кардашьян на этой неделе обрюхатила какая-нибудь чернокожая знаменитость?

– Ага, – отвечает Кертис. – Они недавно выложили песню Бри.

Я, наверно, ослышалась. Быть такого не может.

– Что-что?

Кертис открывает с телефона их сайт.

– Видишь?

И пожалуйста – мое фото красуется аж на главной странице «Затмения». Снимок сделан на Ринге. Угадайте, какой заголовок? «Шестнадцатилетняя дочь Ловореза, легенды андеграундного рэпа, убитого в перестрелке, выпалила нам всем прямо в головы своим новым хитом!»

Заметка на полях: у меня имя вообще есть или как? Оно совсем коротенькое, как-нибудь бы влезло.

Это, конечно, сексизм, но, так и быть, хрен с ним. Потому что прямо под фотографией прикреплен трек «Я взлечу» с моего Dat Cloud. А рядом счетчик.

А. Хе. Реть.

– Двадцать тысяч! – воплю я. – Двадцать тысяч прослушиваний!

На меня оборачивается весь коридор. Идущая в паре метров директор Родс сурово смотрит на меня поверх очков.

Да. Я ору. И насрать.