Я взлечу

– Двадцать тысяч, и счетчик еще растет, – поправляет Кертис. – А еще ты всюду в трендах.

– Но… кто… что… как… – Суприм. Он сдержал слово.

Уголки губ Малика ползут вверх.

– Бри, это круто.

– «Круто»? – передразнивает Кертис. – Чувак, сколько народу из Сада на твоей памяти такого добивались? Принцесса, ты мощь. Респект.

Не знаю уж, что невероятнее: то, что моя песня разлетелась по Сети, или то, что мне респектнул Кертис.

Он помахивает рукой у меня перед глазами. Потом стучит мне по лбу.

– Эй, есть кто-нибудь?

Я отмахиваюсь.

– Эй, прекрати немед…

Он только смеется.

– Я подумал, ты на месте померла.

– Нет. – Но, по ходу, у меня начинается клиническая смерть. Прижимаю руку ко лбу. – Что-то безумное творится.

– Ага… – Малик замолкает. – Ладно, пойду на урок. Бри, поздравляю, – и уходит по коридору.

– Странный твой чувак, йо, – замечает Кертис.

– Чего это?

– О, ну, если бы я был с кем-то так близок, как он, по идее, с тобой, я бы сейчас прыгал от радости. А он еле-еле поздравил.

Я закусываю губу. Тоже заметила.

– Ему просто не нравятся слова песни.

– А что с ними не так?

– Кертис, я читаю про стволы и всякое такое. Ему не нравится, что все станут считать меня преступницей.

– Все и так считают. Если можно извлечь из этого выгоду, не парься и действуй.

– Ого. – У меня глаза на лоб лезут.

– Что такое?

– Офигеть, ты можешь быть приличным человеком.

– А ты, однако, предвзята. Ладно, пофиг. – Он легонько стучит костяшками мне по локтю. – Только не раздувай теперь эго до небес. Оно и так ого-го.

– Смешно. Жаль, не могу сказать того же про некую часть твоего тела.

– Эй! – Он морщится. – Стоп, принцесса, ты что, об этом думала?

Напомните, почему я посчитала его милым?

– Возьму хрена с два за пятьсот баксов, Алекс.

– Злюка. Но я рад за тебя. Правда-правда, не вру.

– Ага, конечно. – Я кривлю губы.

– Правда рад! Иногда и из нас, жителей Сада, что-то путное выходит. Хотя… – Он пожимает плечами. – В батле я бы тебя все равно уделал.

– Ну уж нет, – выговариваю я сквозь смех.

– А вот и да.

– Тогда докажи.

– Докажу.

Он подходит близко-близко, так что наши лица оказываются совсем рядом. Почему я молча пялюсь на него? Почему он пялится в ответ?

– Ты первый, – говорю я.

– Не, дамы вперед.

– Ты зассал.

– Или просто джентльмен.

Я почти чувствую, как он произносит слова, – так близко мы стоим. Мой взгляд падает на его губы. Кертис облизывает их. Так и хочется поце…

Звенит звонок. Я отшатываюсь. Что это, блин, было?

Кертис с ухмылкой уходит.

– Потом забатлим, принцесса.

– Ты продуешь! – кричу я ему в спину.

– Ага, конечно, Джен[5], – оборачивается он.

Это сейчас мем был?

Я вытягиваю средний палец.

***

Перефразируя Бигги, это все как будто сон.

На каждом шагу кто-то на меня пялится и тычет пальцем, и совсем не потому, что меня считают барыгой. Со мной здороваются те, с кем мы до сих пор не перемолвились и словом. Еще больше косятся на отцовскую цепочку. Перед занятием по крупной прозе кто-то включает мою песню. Миссис Бернс требует «выключить эту гадость», а я на седьмом небе от счастья и даже умудряюсь прикусить язык. Хотя и думаю про себя, что единственная гадость в классе – ее парик.

Сегодня никто не потащит Брианну Джексон к директору.

Миссис Мюррэй тоже успела послушать. Она приветствует меня словами:

– Вот идет наш собственный эмси! – И добавляет: – Но хип-хоп – это тоже поэзия, поэтому чтоб мне больше никаких троек.

Ладно.

Просмотры растут, одноклассники в восторге – и я вдруг начинаю понимать, что все мои мечты реально могут сбыться. Я реально могу стать знаменитым рэпером. Это не просто дикий высер моего воображения, это…

Это возможно.

Пятнадцать

С тех пор как мою песню запостило «Затмение», прошло чуть больше двух недель. Цифры продолжают расти. Прослушивания, подписчики, все дела. Вчера я шла обедать к дедушке с бабушкой (бабушка очень настаивала) и услышала свой голос из проезжающей мимо машины.

Но не из той, что подъехала этим вечером к моему дому. Это «катлас» тети Пуф. Сегодня у меня второй батл на Ринге. Понятия не имею, с кем меня поставят, но Ринг на то и Ринг – надо быть готовой к чему угодно.

Я запираю дом: Джей на учебе, Трей работает. Как бы меня ни превозносили в Сети, мне кажется, они до сих пор не в курсе. Джей особо интернетом не пользуется, только смотрит ютуб и сталкерит на фейсбуке[6] родню и друзей. Трей считает, что социальные сети взращивают комплексы, и тоже туда особо не заходит. Пока меня все устраивает.

На пассажирском сиденье развалился Жулик. Он поднимает спинку, чтобы я села назад.

– «Вам не остановить мой полет», – напевает он. – Вау! Мелкая Ловорезка, твоя песня в голове заела. Лютый огонь!

– Спасибо. Привет, тетушка.

– Угу, – бормочет она, глядя прямо перед собой.

Когда меня запостили в «Затмении», я ей об этом написала. Она так и не ответила, только вчера прислала сообщение, что сегодня отвезет меня на Ринг.

Наверно, она дуется, что я не послушалась и не удалила песню. Но какая разница, если у нас все начало получаться? Ну типа, блин… Мы же этого и хотели, да?

– Вижу, ты надела папкину цепочку? – спрашивает Жулик.