Яблочные дни. Часть I

— Пожалуй, именно то, что он больше не главный бешеный драгун. Вы же слышали о Лавеснорском сражении? Я дезертировал после него. — Берни понизил голос, вышло как у провинившегося солдата: — Не ради своей шкуры, нет. Но распроститься со своей шкурой я пока не согласен и нуждаюсь в месте, где мог бы отсидеться.

— Понимаю. Ожидал увидеть Хенрику? Неприятный сюрприз, а? — Лауритс ткнул себя большим пальцем в грудь. Мало заинтересованный в напастях гостя, он один за другим закусывал хлебом куски колбасок, блюдо с которыми поставил себе на колени.

Благодаря брачным намерениям Кэдогана Берни назубок знал линию наследования в Блицарде. Лауритс Яноре стоял в ней вторым, сразу за ребёнком Хенрики, когда бы тот у неё родился. Никто на Полукруге не ожидал увидеть его на троне как суверенного короля — в лучшем случае его представляли принцем-консортом, мужем правящей королевы. Впрочем, для человека, которого сбрасывал со счетов весь Полукруг, а кузина «огрела» короной, Яноре держался уверенно. Пожалуй, стоило бы упрекнуть себя, да и всех друзей Кэдогана в том, что в последний год они почти забыли о его невесте, ставшей другом им самим.

— Признаю, — запоздало ответил королю Оссори, — сюрприз и правда неприятный. К тому же, я не знаю, зачем Хенрика отреклась от короны и где она сейчас. — Радовать бывшего «Бешеного драгуна» такими сведениями «Лари» не собирался, что следовало из того, как резко он отвернул лицо, сжал подлокотники. Что он скрывает? Испытывать ли дальше его терпение? — До этой минуты я не знал, как вы ко мне отнесётесь.

— Отбрось ты это, — махнул рукой Лауритс, поворачиваясь обратно. Чувства в нём сменялись быстрее, чем неслись облака по небу. Мученически заломив брови, он отщипнул от хлеба кусочек мякиша и, как проголодавшемуся зверю, кинул огню. — Мне не хватает простых разговоров между равными, когда сидишь у походных костров и точишь свой добрый меч. Да, услышав имя «Оссори», я первым делом представил, как мой дворец разнесут на добрую половину. Но когда я узнал, что ты тяжело ранен, что при тебе лишь супруга… Кто бы не понял, что это не тот Бешеный Берни Оссори. Что дальше? Есть стратегия?

— Я должен восстановить полк и вернуть честное имя своему роду. — Берни сам не понял, как губы произнесли слова, ставшие ему в последние дни молитвой. Кажется, даже в бреду он мысленно повторял только это. Восстановить, вернуть, спасти.

— Отличная цель, — Лауритс поднял бутылку. Берни ему отсалютовал и припал к горлышку своей. От таких мыслей хотелось, чтобы голова поскорее приятно закружилась.

— Чем же я заслужил звание труса, принц? — Лари усмехнулся уголком губ. — Неужели вы думаете, что долг сына только в том, чтобы сражаться рука об руку с отцом?

— Это твой долг перед страной, сражаться за неё, а не просиживать штаны в тылу. — Кэдоган раздражённо дёрнул поводья, Беатриче припустила вперёд, нервно топча песчаные вихри у копыт.

Яноре, счастливый от возможности говорить на родном языке, не отстал, от чего у Оссори подскочило сердце. Что делает Кэдоган? Зачем отделился от них, уехал вперёд со слизнем, не чуя опасности? Берни пришпорил кобылу, стараясь держаться на полкорпуса от Кэди.

— Мой долг состоял в том, чтобы прикрывать отцу спину. Меня оставили дома, чтобы я обеспечил надёжный тыл, держал под контролем трусливых феодалов и в случае чего дал отпор при осаде. — Яноре не злился, не чувствовал вины, напротив, удивлялся, что его постыдные истины не разделяют другие. Сидеть в тылу и прикрывать спину! У всех семейств есть надёжные люди, которым можно поручить это, так что если слизень и прикрывал кому-то спину, то сидя в уютном кресле у камина и знать не зная, как проходят сражения.