Ядовитый сезон

– Нет. Конечно нет. Просто на этом острове столько секретов. Раньше они на меня не влияли, и было легко не замечать их. Но после потери Тейта многие вопросы не дают мне покоя.

Изола встала и повернулась к Леэло:

– Ты права, у этого места много секретов. И некоторые из них лучше не знать. Но мы не просто так храним их. Забудь о лодке. Забудь о домике. И, если можешь, забудь о Тейте.

– Не могу, – прошептала Леэло.

Изола двинулась прочь, но в следующую секунду повернулась и устремила на Леэло взгляд, не уступающий взгляду Китти.

– Эндла может быть для нас самым безопасным местом в мире. Но, Леэло, никогда не забывай, Блуждающий Лес заботится только об одном – своем выживании. И если зайти слишком далеко, остров съест тебя сам.

Глава двадцать пятая

Ярен вздрогнул, проснувшись от сдавленного скрипа двери. Несколько мгновений он вглядывался в кромешную тьму, пытаясь вспомнить, где находится. И тут воспоминания одновременно обрушились на него: он на Эндле, в лачуге, закутан в затхлое одеяло, ждет девушку, которая, возможно, хочет его убить.

Чиркнула спичка, и зашипел разгорающийся фитиль, окончательно разбудив его.

Леэло присела на корточки всего в метре от него, ее светлые глаза блестели в пламени свечи. Одну руку она держала на поясе рядом с ножом.

Он попытался пригладить растрепанные волосы и сел, с ужасом отметив, что левая нога полностью онемела. Ночью начался ливень, и в домике стало неожиданно холодно.

– Все в порядке?

Она покачала головой и полностью села, прислонившись спиной к двери, но, как отметил Ярен, не выпустила рукоять клинка. Ее волосы и одежда промокли насквозь и прилипли к телу.

– Я принесла еды. И воды. Тут еще свитер. Ночью может быть прохладно.

Она протянула ему сумку, и он достал бурдюк с водой и свитер, связанный из темно-зеленой шерсти. У него никогда не было такого прекрасного свитера, и он вопросительно посмотрел на нее.

– Это моего отца, – пояснила она. – Пропажу не заметят.

По ее тону он предположил, что тот либо умер, либо ушел из семьи.

– Спасибо. Ты очень добра. – Он уже собирался надеть свитер, стараясь не растягивать аккуратные петли, но заметил, что девушка вся трясется.

– Может, тебе стоит надеть его, – предложил он, протягивая свитер.

Она отрицательно помотала головой, продолжая дрожать.

– Я в порядке.

Он не собирался настаивать, зная из опыта общения с сестрами, что если женщина упрямится, то с этим мало что можно сделать.

– Полагаю, другой лодки нет?

– Только та, насколько мне известно. Я даже не знаю, где она и как скоро найду ее. А когда найду, не знаю, смогу ли ее починить. Если смогу, то не представляю, как ты выберешься отсюда незамеченным.

– Ты думаешь о том, чтобы отправить меня назад, я прав? – Он старался смотреть ей в лицо, но взгляд непроизвольно возвращался к лезвию. Он не спросил, думает ли она о том, чтобы убить его. Ярен не был уверен, что хочет знать ответ.

Несколько секунд она молчала, а когда заговорила, ее голос звучал мрачно.

– Просто хочу, чтобы ты понимал свое реальное положение. Вполне вероятно, что тебе придется остаться на Эндле. По крайней мере, до тех пор, пока озеро не замерзнет, а до этого еще добрых шесть или семь месяцев.

Ярен тихо выругался. Его семья уже похоронит его к тому времени. Они могут даже уехать из Бриклбери.

– Я не могу столько ждать. Я должен вернуться.

Леэло снова заговорила:

– Я могу приносить тебе воду и еду. Ты не будешь голодать.

– Моя нога… – Он замолчал. Ему нечего было сказать.

– С этим я тоже могу помочь. – Леэло достала бутылку с алкоголем, чистые бинты и банку. – Если позволишь.

Ярен пристально посмотрел на нее. Она не флиртовала, как Люпин, и не поддразнивала, как обычно делали его сестры. Девушка была спокойна и серьезна, в глазах читалась осторожность, даже когда поза была расслабленной. Она не доверяла ему – да и с чего бы? – но он чувствовал, в глубине души она не хотела причинить ему боль.

– Я буду твоим должником, если ты мне поможешь, Леэло.

Она посмотрела на него, и их взгляды на мгновение встретились.

– Но я все же настаиваю, чтобы ты взяла одеяло.

– Я в порядке.

– Пожалуйста, – продолжил он, – твои руки дрожат как осиновый лист. А мне правда хотелось бы спасти ногу, если возможно.

Она закатила глаза, но взяла у него одеяло и накинула на плечи как шаль. А потом принялась за дело.

Ярен никогда не испытывал более изощренной ослепляющей боли, когда спирт попал на рану. Это было настолько ужасно, что на мгновение ему показалось, что он может снова потерять сознание. Но как раз в тот момент, когда зрение начало затуманиваться, она нанесла охлаждающую мазь, и он почувствовал, как пульс медленно приходит в норму.

– Могу я кое-что спросить? – произнес он, когда снова смог говорить.

Она бросила на него взгляд, но тут же вернулась к ране.

– Что?

– Песня, которую я слышал. Которую напевала птица. Что это?

Она покусывала губу передними зубами. Он заметил крошечную щелочку между ними.

– Ты не обязана говорить. Мне просто любопытно. Она не выходит у меня из головы. И немного мучительно не знать окончания. – Он напел отрывок, который знал.