«Якорь спасения». Православная Церковь и Российское государство в эпоху императора Николая I. Очерки истории

Наконец, 1 января 1853 г. он получил высочайшее повеление присутствовать в Государственном Совете «с оставлением в прежних должностях и звании». С тех пор граф по понедельникам неизменно приезжал к присутствию в Государственный Совет. Поскольку он был человеком военным, то его место в Государственном Совете определялось не статусом занимаемой им обер-прокурорской должности, а старшинством чина. Поскольку генерал-лейтенантом Протасов стал 11 апреля 1848 г., то ему определили «стоять за членом Государственного Совета генерал-адъютантом Игнатьевым 1-м»[656]

, получившим чин генерал-лейтенанта 23 марта 1847 г. Генерал П. Н. Игнатьев в то время был членом Совета о военно-учебных заведениях, состоял дежурным генералом[657]

. Как видим, всевластный «министр» в духовном ведомстве, граф Н. А. Протасов в Государственном Совете имел место после военного, стоявшего в чиновничьем отношении много ниже его. В николаевское царствование странным это не было, ибо бюрократическое начало тогда неизменно превалировало.

К концу жизни, будучи полновластным распорядителем дел в духовном ведомстве, равно как и судеб состоящего в нём духовенства, граф Н. А. Протасов вызывал резкую неприязнь у многих представителей иерархии и столичных клириков. Упоминавшийся выше отец Климент (Можаров), представитель «учёного монашества», говоря о Протасове, не мог сдерживать эмоций. «Господи! Господи! – восклицал он, беседуя с профессором Д. И. Ростиславовым. – К чему это должность обер-прокурора Св. Синода поручают мирянам? Почему бы не поручить её какому-либо епископу, или архимандриту? Потому, не гораздо ли лучше было бы, если бы должности обер-секретарей в Св. Синоде занимали архимандриты и игумены, а должности секретарей – игумены и иеромонахи? Ведь ведомство наше называется духовным. А между тем, вошедши в канцелярию Св. Синода, между служащими в ней не увидишь ни одного духовного лица; за всеми столами сидят только миряне. Даже в присутственной зале Св. Синода сколько сидит мирян?» Резюмируя, профессор Д. И. Ростиславов добавил уже от себя: «мысли, высказанные о. Климентом, принадлежали не ему одному, а целому его сословию ‹…›»[658]

.

Действительно, в ведомстве православного исповедания верховодили светские лица: к началу 1850-х гг. Духовно-учебным управлением руководил А. И. Карасевский, Синодальной канцелярией (со званием старшего чиновника за обер-прокурорским столом) заведовал А. И. Войцехович, Канцелярией обер-прокурора и всеми делами «по обер-прокурорской части» – К. С. Сербинович, которого называли «фактотумом» графа Протасова[659]

. В большинстве своём подобранные Протасовым для службы в Св. Синоде чиновники отличались умом, энергией и «ловкостью»; они понимали, чего хочет обер-прокурор и научились быстро реагировать, выполняя его указания. Он довершил создание ведомства, целиком и полностью отвечавшего требованиям самодержавного принципа, исповедовавшегося Николаем I.

До последних дней жизни граф Н. А. Протасов оставался на своём посту, уйдя в мир иной почти одновременно со своим монархом. Скончался он скоропостижно. По воспоминаниям А. Н. Муравьёва, граф «заболел в Синоде, в самом присутствии», в день наречения во епископы Иоанникия (Руднева) – сорокового архиерея, посвящавшегося при его управлении духовным ведомством. Из Св. Синода привезли его домой, он прожил ещё два дня, распорядился по всем делам (и домашним, и синодальным, назначив А. И. Карасевского преемником), и умер от аневризмы, не успев причаститься Св. Таин. «Было в нём много желания сделать добра, – резюмировал А. Н. Муравьёв, – но добра не сделалось от самонадеянности, ибо он хотел управлять Церковью мимо епископов»[660].

Характерную информацию о кончине графа, позволяющую понять отношение к нему русских архиереев, оставил архиепископ Платон (Фивейский). «16 января было посвящение Иоанникия во епископа. Я сослужил двум архиереям литургию. Пред литургией получено известие, что умер обер-прокурор Св. Синода граф Протасов на 16-е число, в час по полуночи, без напутствия таинствами веры. Граф взял билет в итальянскую оперу на 15-е число. Нельзя не задуматься над этим»[661]. Обратим внимание на фразу о билете «на 15-е число»: получалось, что заболевший за два дня до кончины обер-прокурор, заранее озаботился посещением оперы, зная, что на 16-е января в Св. Синоде назначена хиротония. Комментировать здесь нечего: светская жизнь текла в те времена у обер-прокурора Св. Синода параллельно жизни церковной.