Яков. Воспоминания (СИ)

В конце концов, ничего загадочного в причинах смерти дамы нет. Вскрытие может вполне подождать и до утра. А на дворе глухая ночь. И доктор, работавший в больнице целый день, тоже очень устал.

— Антон Андреевич! — окликнул я Коробейникова, занимающегося подробным обыском. — Вы осмотрите здесь все внимательно. Важна каждая мелочь.

— Работаем, Яков Платоныч, — отозвался мой помощник. — Примечательно, что ничего ценного не взяли. Деньги, украшения… Все на месте. И огромное количество пыли повсюду!

— Дама явно в дорогу собиралась, — сказал я, осматривая открытый чемодан, — вот только из дому выйти не успела.

— Да… — задумчиво протянул Коробейников. — Быть может, услышала какой-то звук, заглянула и … И пала жертвой злодея.

— Вы, когда здесь все закончите, — велел я ему, — осмотрите окна и двери. А я с обитателями побеседую.

В гостиной меня уже ожидали. Помещица Бенцианова, пожилая дама с властным, недовольным лицом, восседала на кресле в халате и ночном чепце. С одного взгляда было ясно, что характер у этой дамы весьма непростой. А выражение лица говорило о том, что все происходящее возмущает ее до крайности.

Рядом на диване сидел ее племянник, Татаринов, муж погибшей. Он, в отличии от Бенциановой, был полностью одет, как на выход. Правда, костюм его находился в некотором беспорядке, будто он в нем и спал.

Третьей в комнате была пожилая женщина, по виду доверенная служанка Бенециановой, стоявшая у нее за спиной.

Я представился и приступил к допросу.

— И что же, никто из Вас крика не слышал? — спросил я собравшихся.

— Так спали мы, — ответил Татаринов, — поэтому никто ничего и не слышал. Татаринов, Викентий Андрианович, — представился он, чуть привстав.

— Племянничек мой! — покосилась на него Бенцианова неодобрительно.

— А Вы, простите, кто будете? — спросил я служанку, стоявшую за плечом хозяйки.

— Пахомовна я, — ответила она, утирая слезы. — Служу я здесь, по хозяйству.

— Кто-нибудь еще в доме живет? — поинтересовался я у Бенциановой.

— Горничная моя, Сусанна, — ответила она раздраженно. — И супруга племянника моего, Ксения. Жила.

— А Вы, как я погляжу, прямо вот так спали? В одежде? — переключился я на Татаринова.

— Разморило, — ответил он. — Я прилег, не заметил, как заснул.

— Странно это, — заметил я ему. — Ночь на дворе, а Вы одеты, как будто в дорогу. Жена Ваша словно при параде. Чемодан при ней упакованный. Собирались куда?

Он замялся с ответом. Но потом ответил все-таки, но почему-то глядя не на меня, а на тетушку:

— Да, собирались. Думали утром первым же поездом в Москву поехать, — он достал из кармана и показал мне два билета на поезд. — Я вот билеты купил.

— А мне, значит, ничего не сказал, — вмешалась Бенцианова с упреком. — Тайком решил сбежать! Не попрощамшись! Как воришка!

— Да Вы же, тетушка, сами меня выгоняли! — ответил он ей возмущенно. — Вроде как, и не рады были!

— А чему радоваться-то? — все больше расходилась Бенцианова. — Я же вижу по твоим глазам, почему ты обхаживаешь старуху больную!

У Татаринова окончательно сдали нервы.

— Да хватит уже, тетушка! Довольно! — заорал он во всю силу. — Жену мою убили! Вы хоть это понимаете?!

Пахомовна, ни слова не говоря, подала хозяйке капли. А я решил откланяться. Во взаимоотношениях тетки и племянника мне было все ясно. А также было ясно, что сегодня я вряд ли получу от них какие-то полезные сведения. Надо дать им успокоиться. И впредь допрашивать поодиночке.

И, распрощавшись, я покинул гостиную.

Едва я вышел за дверь, как налетел на ту самую горничную. Отлично, ее-то я и собирался искать. Наиболее интересная сейчас для меня фигура, единственный человек, который хоть что-то слышал.

— Вы здесь горничная? — спросил я ее.

— Да, — кивнула она в ответ. — Сусанна.

— У Бенциановой давно служите?

— Недавно, — сообщила она. — Я сама из Саратова, там тоже в хорошем доме служила.

— А что же уехали, коли дом хороший? — поинтересовался я. — Провинились?

— Да нет, что Вы, Бог с Вами! — испугалась она такого предположения. — Просто тамошние хозяева за границу уехали, а… А у меня письма есть! Рекомендательные! И из другого дома тоже.

— Вот что, — решил я. — Вы приходите завтра в управление и письма свои рекомендательные приносите.

В этот момент открылась дверь в гостиную, и в коридор выглянула встревоженная Пахомовна.

— Барыне плохо! — сказала она Сусанне. — Доктора зови срочно!

— Пахомовна! — окликнул я служанку.

Она обернулась ко мне выжидательно.

— Нет, ничего, — отпустил я ее.

Со слухом у них у всех все в порядке. Как же могло случиться, что никто не услышал крика жертвы? Городовые на улице услышали, а люди, спящие в доме, даже не проснулись. Однако, это весьма загадочно.

Мы с Коробейниковым вышли на улицу и пошли к экипажу, обсуждая по дороге дело.

— Следов взлома нет, — сказал я. — Значит, убийца живет здесь. Или кто-то из них впустил убийцу в дом.

— Сусанна? — предположил Антон Андреич.

— Пока никого исключать нельзя, кроме хозяйки, — ответил я ему. — Для нее такой удар не под силу. Хотя дверь и она могла открыть. А ведь, кстати, это детская. А где же ребенок?