Яков. Воспоминания (СИ)

— Вообще-то я не такая трусиха! — попыталась она оправдаться. — В этом мерзком подвале силы меня покинули.

— Я понимаю, — утешил я ее. — Я сам чуть в обморок не упал при виде этой кельи.

— Какая страшная судьба! — сказала Анна Викторовна огорченно. — А как Вы узнали, что я там? — сменила она тему внезапно.

Получается, я случайно снова попал в герои и спас барышню? Этот момент я как-то упустил.

— Не сложно было догадаться, — ответил я ей. — Я распорядился проследить за Павлом. И, когда он отправился в дом, я…

— А кто же напал на нас в этом подвале? — перебила она меня.

Слава Богу, что перебила. Еще секунда, и я не устоял бы перед соблазном. Ведь на самом деле я понятия не имел о том, что Павел полез в дом Курочкиной не один. И слава Богу, что я об этом не знал.

— Странная история, — сказал я ей. И, понимая, что Мария Тимофеевна слушает сейчас каждое наше слово, предложил: — Может быть, пройдемся?

Мы медленно шли по заснеженному саду, и я рассказывал Анне Викторовне остальную часть истории.

— У меня забрали дело, — рассказал я ей. И добавил с горечью: — Князь неприкасаем!

— Что же теперь будет? — спросила Анна Викторовна встревоженно. — Вас не сошлют на Камчатку?

— Не думаю, — ответил я. — Хотя готов ко всему.

— А как Павел? — спросила Анна.

Я вздрогнул. Я очень надеялся, что ей уже сообщили. Коробейников, например. Или хотя бы ее духи, будь они неладны! Почему они молчат, когда не надо?!

— Павел умер, — сказал я тихо.

Глаза Анны мгновенно наполнились слезами. Она сделала несколько быстрых шагов, отвернувшись от меня. Я знал, о чем она думает сейчас. О том, что, если бы она не потащила Павла в тот дом поздно вечером, он остался бы жив. Но это было не так. Француз достал бы его в любом случае, место значения не имело.

Я догнал Анну Викторовну, тронул ее за локоть, привлекая внимание:

— Не принято так говорить о покойниках, — сказал я ей, отвлекая от горьких размышлений, — но он был нечист на руку. Он расшифровал тексты в тот же вечер.

— Как? — с изумлением и возмущением спросила Анна. Кажется, ее сильно обидело, что Павел ей лгал.

— Действительно, гений, — объяснил я. — Но вот то, что он узнал в тетради, подтолкнуло его на шантаж. Он начал шантажировать князя и заломил астрономическую сумму.

— Господи! — с отвращением произнесла Анна Викторовна. — Что ж там было, в этой тетради?

— Не знаю, — ответил я. И продолжил рассказ:. — После смерти Лоуренса Курочкина спрятала эту тетрадь. Я видел протоколы допросов Курочкиной, где она твердит, что Джон Лоуренс был чрезвычайно богат и где-то спрятал свои деньги.

— То есть, — продолжила мою мысль Анна Викторовна прерывающимся от ужаса и отвращения голосом, — она хранила эту тетрадь, потому что… Потому что ей казалось, что там зашифровано место клада?

— Видимо так, — вздохнул я.

— А Элис? — по лицу Анны текли слезы, голос дрожал. — Все эти годы она держала ее взаперти, надеясь, что та расшифрует для нее эти тексты и найдет место клада. Господи, как это все….

Мне было больно видеть ее слезы. Я только надеялся, что моя новость, которую я специально берег напоследок, сможет хоть чуточку унять ее горе.

— Ужасно, — закончил я ее фразу. — Поняв, что от Элис ничего не добиться, Курочкина связалась с князем и предложила ему купить эту тетрадь. Тот приехал в Затонск. Но Элис освободилась от оков и убила Курочкину.

— А князь? — спросила Анна. — Почему он так неприкасаем?

— А потому что это только мои логические догадки! — ответил я резко. — Павел мертв, а тетради нет! Доказать ничего невозможно.

— А Вы так уж уверены на счет князя? — осторожно спросила она меня. — Он выглядит таким порядочным…

— Вы что, мне не верите? — озлился я.

— Но Вы же сами говорите, что против него нет никаких доказательств! — заспорила со мной Анна Викторовна.

— Хорошо, — я отвернулся, — оставим это.

В принципе, я понимал, почему ей так трудно принять мою точку зрения. И не хотел с ней спорить. Я слишком устал, чтобы спорить. А она слишком расстроена. И я вовсе не хочу расстраивать ее еще сильнее. Напротив, я хотел бы ее порадовать. Только вот никак не придумаю, как сообщить ей новость.

— А Элис? — спросила Анна Викторовна, будто прочитав мои мысли и решив мне помочь. — Она являлась мне, потому что разум ее спит. Как можно ее найти?

— Я уже навел справки, — рассказал я ей. — В городской приют для умалишенных недавно поступила похожая по описанию девушка.

Я был прав, предполагая, что Анна обрадуется этой новости. Я нашел Элис позавчера. И не добавил эти сведения в дело Курочкиной. Официально дело я уже не вел, только оформлял материалы, так что имел полное право никому об этом не сообщать. Мне не хотелось, чтобы Элис забирали в Петербург, чтобы пытались, возможно, добыть у нее какие-то сведения. На мой взгляд, всего того, что пережила эта девочка, более чем достаточно. А здесь ей будет спокойно. Я был уверен, что Анна Викторовна не оставит ее заботой и вниманием, как только узнает, что Элис жива.

— Нам нужно немедленно ехать туда! — схватила меня Анна Викторовна за рукав пальто, умоляюще заглядывая в глаза. — Яков Платоныч! Пожалуйста!