Яков. Воспоминания (СИ)

— Кожина нет! — поделился он новостями. — Но квартирная хозяйка сказала, что он заходил утром, пьяный, и без головного убора. Львовой нет, она покинула помещение несколько мгновений назад. Вероятно, что через черный ход.

Итак, мы зря прятались за колонной. Ни одного из наших подозреваемых тут не было. Мне требовалось подумать спокойно, и я увлек моих помощников в ближайшую таверну. Обоих. Пусть лучше будут на глазах. До управления далеко, а тут можно посидеть и выпить чаю.

— Он несколько дней в загуле, — рассуждал Коробейников, когда мы устроились за столиком. — Все сходится!

Я слушал его без должного сосредоточения, позволяя строить любые версии. А сам смотрел на Анну Викторовну, устроившуюся напротив меня, и не мог глаз отвести. Вот ведь! А мне уже стало казаться, что я справился со своей тоской. А увидел — и наглядеться не могу.

— Пьяный ночью он поехал в церковь вместо своего врага Львова! — продолжал рассуждать Антон Андреич.

— Зачем ему это нужно? — прервала его Анна Викторовна.

— Месть! — пояснил Коробейников.

— Да что за месть такая — обвенчаться с чужой невестой? — недоумевала она.

— Он рассчитывал, что его не узнают, — ответил мой помощник.

— Значит, Евгения Львова приходит вечером к своему брату в гостиницу, — попытался я сосредоточиться на деле, — и подсыпает ему снотворное в шампанское. А ее несостоявшийся жених Кожин явился в церковь, где венчался с бедной Колчиной, сковав ее тем самым до конца дней.

Анна слушала меня внимательно, не отводя глаз. Сейчас в ее взгляде не было ни обиды на меня, ни злости. Это было… приятно. Я поймал себя на желании рассуждать как можно дольше, лишь для того, чтобы она вот так на меня смотрела. И чтобы я мог смотреть на нее.

— Месть! — вмешался Коробейников, нарушая, к счастью, лирический мой настрой. — Я же говорю, месть.

Так, господин Штольман, а возьмите-ка вы себя в руки немедленно. Вам об убийстве следует думать, а не… В общем, нужно думать о деле. Я взял фуражку Кожина и принялся внимательно рассматривать. Пусть хоть глаза при деле будут, если разум меня подводит.

— А за что можно с такой жестокостью собственному брату отомстить? — спросила Анна Викторовна с недоумением.

— Кожин и Львова убил, — продолжил строить предположения Коробейников, радуясь, что я в кои-то веки не вмешиваюсь и его не одергиваю. — Сестра усыпила братца, после явился Кожин и задушил. И в церковь!

Разглядывание фуражки, отвлекшее мой взгляд от прекрасных глаз напротив, наконец сработало, и я сообразил, что нужно делать дальше.

— Складно, — похвалил я рассуждения Коробейникова. — Осталось только найти Кожина.

— Да! — ответил мой помощник и посмотрел на меня выжидающе.

— Задача для начинающего сыщика, Антон Андреич, — усмехнулся я ему. — Где можно найти офицера, который уже в запое несколько дней?

— В борделе! — немедленно отреагировал Коробейников. И тут же смутился, взглянув на Анну Викторовну виновато.

— Браво! — похвалил я его догадливость.

— К Маман? — осведомился Антон Андреич, залпом допивая свой чай.

Мы с ним поднялись, собираясь уходить. Но зря я надеялся, что Анну Викторовну отпугнет место, в которое мы направлялись.

— Я с вами! — поднялась она следом.

Черт! Нужно было заранее продумать этот момент. Не могу же я, в самом деле, допустить, чтобы она пошла с нами туда! Теперь придется импровизировать, да так, чтобы и не обидеть ее, и делом занять, дабы не совалась, куда не надо.

— Нет, — возразил я ей, пытаясь выиграть время на раздумье.

— Почему? — спросила Анна упрямо. — Вы о моей нравственности печетесь? Я вообще-то там уже бывала, Вы забыли?

— Я хотел Вас попросить об одолжении, — нашелся я, наконец, — Вы поговорите с Евгенией Львовой.

Возмущение и упрямство мигом исчезли с милого лица, и теперь Анна Викторовна слушала меня с полным вниманием.

— Вы хотите узнать, подсыпала ли она снотворное брату? — уточнила она.

— Вы расспросите ее, — попытался я сформулировать то, что хочу якобы узнать. — Ну, сделайте вид, что сочувствуете. Скажите, что можете устроить встречу с ее братом.

— Я, вообще-то, это могу! — обиженно напомнила мне Анна.

— Тем более, — сказал я и откланялся.

Будем надеяться, общение с Евгенией Львовой займет Анну Викторовну на время. А при некоторой доле удачи, ей и в самом деле удастся узнать от сестры погибшего поручика что-либо, что та от меня предпочла скрыть.

В доме терпимости нас встретила сама Аглая Львовна.

— Добрый вечер, Яков Платоныч, Антон Андреич! — с истинным радушием приветствовала нас Маман. — Надеюсь, ничего не случилось, и Вы просто зашли на огонек?

— Поручик Кожин, случаем, не у Вас гостит? — спросил я, усмехаясь ее шутке.

— Ох, как же-с! — вздохнула Аглая Львовна. — В восемнадцатом нумере, три дня, как отдыхает.

— И в каком градусе пребывает? — поинтересовался я.

— В постоянном! — ответила Маман, слегка поморщившись. — Но к разговору способен. А что-то случилось?

— Да вот, поговорить с ним нужно, — ответил я.

— Ах, нет! — воскликнула Аглая Львовна, увидев, что Коробейников полез в карман. — Только без стрельбы, я прошу Вас!