Яков. Воспоминания (СИ)

— А, господин сыщик, — приветствовал он меня, — с чем пожаловали?

— Да все с тем же, — ответил я ему. — Надеюсь, вспомнили, кто может подтвердить Ваше алиби, кроме собаки?

— Вот, — указал он на графинчик, — сижу, вспоминаю.

— Смотрите, — покачал я головой, — воля Ваша.

— Ну, зачем мне нужно было убивать эту дрянь? — спросил он меня.

— Ну, вот Вы сами на вопрос и ответили, — сказал я ему.

— Ладно, — вздохнул, сдаваясь, Спиридонов. — Меня видел лесник, верстах в десяти от места ее смерти. Пахомов его фамилия.

— Я ведь проверю, — предупредил я его.

— Проверьте, — согласился Спиридонов.

— Хотел поговорить с Вашими племянниками, — сказал я. — Где они?

— О чем?

— Да все о том же, об убийстве их мачехи.

— Послушайте, — начал снова раздражаться Спиридонов, — я настоятельно рекомендую Вам поискать убийцу где-нибудь в другом месте.

— Мне когда Ваши рекомендации потребуются, — ответил я резко, — я Вас в управление вызову. Так где племянники?

— У пруда, бабочек ловят, — недовольно ответил Спиридонов, вновь обращаясь к графинчику.

Оставив его заливать свой гнев, я отправился на поиски двойняшек. Дядюшка не пошутил, Вика и Костя и в самом деле ловили бабочек у пруда. Завидев меня, они прервали свое занятие.

— День добрый, молодые люди, — приветствовал я их.

— Господин полицейский, — спросила меня Вика, — а Вы не видите махаона? Он опять ускользнул от нас.

В ее беспечном тоне сильно чувствовалась нарочитость. Да и брат ее выглядел напряженным. Видимо, мой визит весьма их встревожил.

— Махаон, рода хвостоносцев, семейства парусников, — пояснил Костя. — Я бабочек коллекционирую.

— Увлекательное, наверное, занятие, — одобрил я вежливо.

Сам я никогда не собирал коллекций и, признаться, не видел в этом проку. Хоть и знал, по долгу службы, что для истинных коллекционеров их увлечение скорее является пламенной всепоглощающей страстью.

— Интересно, — резко поменял я тему разговора, — а почему же Вы решили, что именно мачеха отравила Вашего отца?

— А с чего Вы взяли, что мы так решили? — спросил он встревожено.

— Вы можете не отпираться, я точно это знаю, — ответил я ему. — То есть, у Вас были какие-то основания подозревать ее в этом?

— Ей это было выгодно, — ответил юноша, — отец сразу после свадьбы заболел и через год умер, а она стала распоряжаться его состоянием.

— До Вашего совершеннолетия, — уточнил я. — То есть теоретически у Вас был мотив желать ее смерти.

— Ваше предположение звучит нелепо! — возмутился он.

— Значит, по-вашему, мачеха уехала в двенадцать часов верхом, — продолжил я давить на него, — а вы целый день были дома?

— Именно так, — ответил он.

— А где был Ваш друг, Кунгуров? — задал я следующий вопрос.

— Он уехал в Петербург на неделю, — ответил Костя. — А что?

— Ну, говорят, он часто бывал у Вас дома, — пояснил я свой интерес.

— Да, мы часто проводили время вместе, — ответил он раздраженно.

— Когда он уехал?

— Четыре дня назад, еще до всего этого, если Вам это интересно.

— Интересно, благодарю, — ответил я. — Я поговорю с Вашей сестрой.

— Я позову, — рванулся он, видимо, не желая, чтобы я разговаривал с Викой наедине.

— Не нужно, — остановил я его строго.

Костя послушался, хоть и весьма неохотно. Хотя я и не понимал пока, каким образом, но после этого разговора с ним я окончательно уверился в том, что он причастен к смерти мачехи. Да и сестра его, скорее всего, тоже.

— А Вы коллекционируете бабочек? — все с той же наигранной беспечностью спросила меня Вика, когда я подошел к ней. — Мне кажется, сыщик должен иметь какое-то хобби, вроде этого.

— Чем же Вам мачеха помешала? — спросил я ее напрямик.

— Что? — замерла она.

— Кто первый ударил ее по голове, — усилил я давление, — Вы или Ваш брат?

— Вы с ума сошли? — спросила Вика испуганно. — Я сейчас пожалуюсь дяде, и он подаст на Вас в суд.

— Зачем Кунгуров уехал в Петербург? — продолжил я расспросы, не обращая внимания на ее эмоции.

— Узнать условия поступления в университет.

— Когда это было? — спросил я.

Вика посмотрела мне за плечо. Я оглянулся. Костя стоял в двух шагах, и на лице его ясно читалось, что он готов полезть со мной в драку, вот только понимает, что не осилит.

— Четыре дня назад, — выпалила Вика, опасаясь, видимо, что брат натворит глупостей. — И больше я Вам ничего не скажу без дяди и адвоката.

— А у меня больше и нет вопросов, — ответил я ей.

Я и в самом деле узнал все, что хотел. Я приехал сюда лишь затем, чтобы поговорить с ними еще раз и проверить свои ощущения. Моя интуиция по-прежнему уверяла меня в том, что двойняшки замешаны в смерти Елены Спиридоновой. И Кунгуров их этот, скорее всего, тоже. Так что осталось лишь найти доказательства. А они, как мне кажется, спрятаны где-то в деле фотографа. В его фотографиях, если быть точным. Так что нужно возвращаться в управление и выяснить, что удалось найти Коробейникову.

Антон Андреич сидел за своим столом, заваленным фотографиями, и вид имел совершенно измученный. Когда я вошел, он поднял на меня покрасневшие и совершенно несчастные глаза и устало потянулся, разминая затекшую спину.

— Ну что там Кунгуров? — спросил я его.