Яков. Воспоминания (СИ)

При обыске оружия у Кунгурова не оказалось, а искать револьвер по лесу мне не хотелось. Позже городовых отправлю.

Мы препроводили задержанного на крыльцо, где уже ждали двойняшки.

— Вот он, Ваш друг Кунгуров, — сказал я им.

Кунгуров поднялся на крыльцо и встал рядом с Викой. Она немедленно взяла его за руку.

— Яков Платоныч, — привлек мое внимание Коробейников, протягивая мне фотокарточку. — Нашел, рука в шкафу.

Я взглянул на снимок. Да, все именно так, как и описывала Анна Викторовна. Дверца шкафа чуть приоткрыта, и из него высовывается кисть женской руки. Вот и доказательство, которого мне так не хватало.

Приехав в управление, я принялся за допрос троицы юнцов. Допрашивать приходилось по очереди, а учитывая их упрямство, процедура получилась долгая и утомительная. Все как один отрицали свою причастность к убийству Елены, а Кунгуров заодно отрицал и то, что он в меня стрелял. Утверждал, что в лесу был кто-то еще, кого он не видел. Кстати, выяснилось, что через окно из дома убежал именно Иван. А где же тогда Дмитрий Спиридонов? Почему он до сих пор не стоит на пороге моего кабинета, с адвокатом? Отчаявшись чего-то добиться от этой троицы, я отправил их ночевать в камеры, и сам направился домой, отпустив Коробейникова. Долгий день, полный переживаний и выстрелов, меня изрядно утомил. А ведь еще ночь впереди. И сны.

Утром следующего дня господин Трегубов поинтересовался, как движется расследование. Я объяснил ему суть дела и показал фотографию с рукой.

— А Вы уверены, — спросил Николай Васильевич, разглядывая фотографию через лупу, — что это рука не какой-нибудь фотографический фокус.

— Уверен, что впечатать руку с такой точностью в готовую фотографию практически невозможно, — ответил я ему.

— Ну, Вам виднее, — согласился с моим авторитетом полицмейстер, — однако, признаний нет.

— Нет, — сказал я, — но под тяжестью улик они сломаются.

Собственно, я был уверен, что ночь, проведенная в камере, окажет должное воздействие, и сегодня упрямство моих подозреваемых значительно уменьшится.

— А зачем же Кунгуров тогда стрелял в Вас? — спросил Трегубов.

— Да я вообще не думаю, что это был Кунгуров, — изложил я выводы, сделанные мной ночью. — Нам нужно еще раз осмотреть место преступления.

— Ну что ж, — вздохнул полицмейстер, — работайте.

В этот момент дверь отворилась, и вошел припозднившийся Коробейников.

— Доброе утро, господа! — радостно приветствовал он нас, сияя, как начищенный самовар. — Доброе утро!

— Да нет, — накинулся на него Трегубов, — уж добрый день, господин Коробейников. Поздновато являетесь на службу!

Моего помощника нужно было срочно спасать, и я немедленно перебил полицмейстера:

— Нет-нет! Антон Андреич выполнял мое поручение.

— Ну, это меняет дело, — немедленно успокоился Николай Васильевич, — работайте!

И быстрым шагом покинул кабинет.

— Благодарю, — с чувством сказал мне Коробейников.

И снова улыбнулся.

— Вы наследство получили или в лотерею выиграли? — поинтересовался я происхождением его столь радужного настроения.

— Нет, нисколько! — воссиял улыбкой мой помощник. — Всего-навсего люблю свою работу!

Но ярко вспыхнувшие уши рассказали мне об истинной причине его радости. Ох, и я даже догадывался, как эту радость зовут. Ну, тут я помочь ничем не могу, Антону Андреичу предстоит грустный урок. Впрочем, все проходят через подобное. И все выживают.

— Тогда поехали, — сказал я ему.

Приехав к дому Спиридоновых, мы определили по следу от пули, откуда примерно в меня стреляли, и отправились в лес поискать следы. Нынче, будучи в более спокойном состоянии и не отвлеченные Кунгуровым, мы довольно быстро нашли место, с которого был произведен выстрел. Там лежала гильза от охотничьего ружья. Там же обнаружилась и кровь. Стало быть, я все же попал в стрелка и ранил его, причем, судя по обилию крови, достаточно серьезно. Мы прошли по кровавому следу. Он закончился неподалеку, на месте, где земля была изрыта конскими копытами. Похоже, что пока мы гонялись по лесу за Кунгуровым, раненый мною стрелок сел на лошадь и был таков.

В лесу нам делать было больше нечего, и мы вернулись в дом, надеясь обнаружить там какие-нибудь улики.

— Сюда двойняшки спрятали тело Спиридоновой, — сказал я, показывая Коробейникову шкаф — И было у них на это всего несколько секунд, так как в дверях уже стоял фотограф с женой.

— Фотографа отменить они уже не могли, — задумчиво произнес Антон Андреич.

— Кого-то из них посетила блестящая идея, — продолжил я рассуждать, — использовать фотографа, как алиби. Они точно знали, что время будет установлено, и оно совпадет со временем фотографирования.

— А Кунгуров отсутствует на фотографии, — продолжил мою мысль Коробейников, — следовательно, алиби у него нет.

— Но по их легенде он уехал в Петербург, — сказал я, — только прятали они его здесь.

— Но ведь он вполне мог убить Спиридонову, — предположил Антон Андреич.

— Получается так, — вздохнул я.

— Неясно одно, — сказал мой помощник, — кто стрелял в Вас.