Яков. Воспоминания (СИ)

— Сушкова, думаю, его жена убила, — сказал я Коробейникову, когда Замятин, не помня себя от радости, вышел за дверь. — Время ухода ее из больницы совпадает со временем смерти.

— А что говорит доктор Милц? — поинтересовался Антон Андреич.

— Да ничего он не говорит, — ответил я с досадой. — Говорит, что никаких признаков насилия нет. Ну, а много ли Сушкову надо было? Надави на рану, сдвинь немного пулю — и все.

— Но ей зачем это? — спросил Коробейников задумчиво.

— Везите ее сюда, — велел я, — здесь и спросим.

Перед уходом я еще попросил Коробейникова вызвать ко мне дежурного.

— Да, Яков Платоныч, — вытянулся Евграшин, войдя в кабинет.

— Проверь, — велел ему я, — если по старым делам проходили накладные усы, парики, бороды, неси их сюда в кабинет, и дела, по которым они проходили, тоже.

Нужно было отработать единственную улику, найденную мной в комнате пропавшей Элис Лоуренс. Я чувствовал, что это ниточка, которая сможет привести меня к ней вернее даже, чем записка из солдатика.

Спустя краткое время, не успел я толком рассортировать материалы, которые принес мне Евграшин, вернулся Коробейников, доставивший, как и было приказано, жену Сушкова. Я ее еще не видел, но с первого взгляда понял, что справиться с ней будет ой как не просто. Лицо ее, с тонкими, плотно сомкнутыми губами, являло собой образец упрямства и хладнокровия, а в глаза выдавали натуру хитрую, не чуждую жадности и подлости. Даже если бы я не подозревал ее в шантаже и убийстве мужа, впечатление все равно было бы отталкивающим.

— Да как Вам такое в голову пришло? — возмущалась она моим вопросом, не она ли убила мужа.

— Время смерти Вашего мужа совпадает со временем Вашего ухода из больницы, — сообщил я ей.

— Я не запомнила, во сколько ушла, — сказала она.

— Зато мы запомнили, — ответил я. — Вы ушли в половину первого ночи, дежурная сестра запомнила. Примерно в это же время и умер Ваш муж.

— Примерно! — зацепилась она за мое слово. — Когда я уходила, он был жив. Он спал. Я побоялась его разбудить. Я не знала, что мне нужно…

— Вы задержаны, — перебил я ее, — по подозрению в убийстве. Евграшин! Проводите в камеру. А Вы посидите, подумайте, — сказал я Сушковой.

Евграшин увел безутешную вдову. Кстати сказать, она уже не выглядела упрямой, скорее, сильно напуганной. Так что можно было ожидать, что пребывание в камере сделает ее разговорчивее.

Я же вернулся к парикам и бородам, перебирая одно дело за другим, в надежде найти сходство и понять, каким именно мастером был изготовлен тот клочок, который я нашел в ванной Элис. Эта кропотливая работа поглотила все мое внимание, и я не заметил ни того, как ушел домой Коробейников, ни того, что уже давно стемнело. Очнулся я внезапно, от острого ощущения того, что кто-то стоит у меня за спиной. Осторожно положив лупу и очередной парик, чтобы освободить руки, я резко повернулся. Анна Викторовна, стоявшая в полуметре от меня, отшатнулась от этого моего движения.

— Анна Викторовна, — удивленно произнес я, поднимаясь. — Я рад, что Вы зашли.

— В самом деле? — спросила она неуверенно, будто не ожидала услышать подобного.

А я действительно был рад ей. Будто колесо времени повернулось вспять, и она снова пришла ко мне в кабинет, по обыкновению без стука и незваной. И как всегда, у меня потеплело на душе, потому что я знал: то, что она проходит вот так, без церемоний, означает, что она доверяет мне.

— Рад Вас видеть, — сказал я, любуясь ею.

— Почему? — спросила Анна.

— Без причины, — ответил я ей, — я всегда рад Вас видеть.

— Вы что, выпили? — спросила Анна Викторовна встревожено.

— Нет, — усмехнулся я. — Но неплохая идея. К тому же, время позволяет.

Если я сейчас выпью немного, может быть, боль не вернется? И все будет как сейчас, тепло и мирно?

— Вы присаживайтесь, — пригласил я ее, доставая из сейфа коньяк и стопку. — Вам не предлагаю, все равно откажетесь.

Анна посмотрела на меня и улыбнулась несмело. Кажется, ей тоже нравилось, что все спокойно, все как раньше.

— Вы, наверное, по делу, — сказал я, устраиваясь в своем кресле с рюмкой в руке. — Я слушаю Вас.

— Да, — кивнула Анна Викторовна, будто с трудом вспоминая, зачем ко мне пришла. — Обыск в доме Воеводина. Он просто необходим. Потому что я точно знаю, что тело девушки там.

— Завтра я получу разрешение у прокурора, — согласился я.

И что я днем ей об этом не сказал? Просто так ведь не сказал, из упрямства. Чтобы не выходило так, будто я действую по ее указке. А на самом деле, смерть Воеводина дала мне формальное право запросить ордер на обыск.

Анна улыбнулась радостной улыбкой, хоть и видно было, что мое покладистое поведение вызывает ее недоумение и даже настороженность. А я просто устал от боли и ссор. Сейчас она уйдет, ведь разговор наш окончен. И я хочу, чтобы все так и осталось мирно до самого ее ухода. Нет, дольше. До тех пор, пока мы еще сможем видеться. Потому что это теперь уже ненадолго.

Но Анна Викторовна не ушла. Поднялась, оглянулась, будто ища повод задержаться. И нашла, разумеется. А когда барышня Миронова не находила то, что ищет?