Яков. Воспоминания (СИ)

— Яков Платоныч, Вы не перестаете меня удивлять, — сказал Коробейников, рассматривая мою находку. — На мой взгляд это выдает неопытность злоумышленника. То есть, я хочу сказать, что непременно забрал бы гильзу с собой.

— Таких ружей в городе только три, — обратил я его внимание на более значимый момент. — И одно из них у господина Воеводина.

— Вы прекрасно осведомлены, — восхищенно сказал Антон Андреич. — И как всегда, Яков Платоныч.

Пропустив неуместный, на мой взгляд, комплимент мимо ушей, я вышел со двора.

— Но ведь в Сушкова стрелял молодой человек, — заметил Коробейников, догоняя меня и подстраиваясь под мой шаг.

— У Воеводина был секретарь, — сказал я ему, — якобы уволенный. Я навел справки, некто Ярослав Асмолов.

— Воеводин поручил ему убийство и при этом снабдил его своим собственным ружьем? — с некоторым недоверием спросил Антон Андреич.

— Ну почему? — возразил я. — Убийца мог сам взять это ружье без ведома Воеводина.

— Но если кто-то кого-то и шантажировал, — продолжал рассуждать Коробейников, — то кто и кого?

— Скоро мы это узнаем, — ответил я ему. — Я в дом к Воеводину, а Вы берите городовых и найдите мне этого стрелка. Я думаю, нам поможет то, что мы найдем в доме.

— Завещание! — догадался Коробейников. — В пользу Полины!

— Уверен, — сказал я ему, — это и есть краеугольный камень этого клубка убийств.

Прежде чем отправиться в дом Воеводина, я зашел в управление и прихватил с собой городовых. Для подробного обыска мне двух рук будет мало. Заодно, помня о своем обещании, я послал записку Анне Викторовне, предлагая ей присоединиться. Вполне возможно, она и в самом деле поможет нам обнаружить тело горничной. Об иных своих мотивах этого поступка я себе задумываться запретил.

Дверь нам открыла Полина, крайне удивленная нашим визитом.

— Что Вам угодно? — спросила она встревожено.

— Обыск, — ответил я кратко, проходя в дом.

Городовые последовали за мной.

— Где завещание Воеводина? — спросил я Полину, когда мы поднялись на второй этаж.

— В кабинете и есть, наверное, — пожала она плечами.

— По завещанию все наследуете Вы?

— Не знаю.

— Да бросьте, — сказал я ей, — все Вы знаете! Вы ведь сами все устроили.

— О чем это Вы? — спросила барышня, но я различил наигранность в ее голосе.

Мы с Евграшиным прошли в кабинет, Полина следовала за нами.

— А где ключи от сейфа? — спросил я ее.

— Я не знаю, — ответила она.

— Евграшин, обыщи кабинет и комнату госпожи Полины, — велел я.

— Что Вы себе позволяете? — возмутилась Воеводина, заступая мне дорогу. — На каком основании?

— Вы подозреваетесь в шантаже и соучастии в убийстве, — сказал я ей.

— Это ошибка, — ответила она, не теряя самообладания.

— Как Вы на все это решились? — покачал я головой, разглядывая ее.

— Я не понимаю, о чем Вы, — продолжала стоять на своем Воеводина.

— Хорошо, я Вам расскажу, — ответил я ей. — Сушков, работающий на почте, перехватил несколько Ваших любовных писем к Асмолову, из них он узнал, что господин Воеводин сожительствует со своей несовершеннолетней горничной Татьяной. Этим Вы и стали шантажировать его?

— А вот и ключ, — вмешался Евграшин, обыскивавший стол Воеводина.

— Открывайте, — велел я. — Вы стали добиваться, чтобы Воеводин написал завещание в Вашу пользу, — вернулся я к Полине. — Сушковы, в свою очередь, начали шантажировать Вас. Для того, чтобы избавиться от этого, Асмолов приехал и застрелил Сушкова.

— Ваше Высокоблагородие, — вновь перебил меня Евграшин, — а вот и завещание.

— Хотите, угадаю, что в нем? — спросил я Полину с усмешкой. — Все состояние достается Вам. Чтобы этого добиться, Ваш любовник приехал и сбросил господина Воеводина с лестницы. Что скажете?

— Сушковы меня шантажировали, это верно, — ответила она с вызовом. — Никакой аферы с завещанием не было. Кто стрелял в Сушкова, я не знаю. Кто сбросил дядю с лестницы, понятия не имею, я в это время гуляла в парке с господином Мироновым. А то, что дядя все оставил мне, так это, может быть, совесть проснулась? Я ни в чем не виновата.

— А вот это мы посмотрим, — сказал я ей. — Дело не закрыто.

— Яков Платоныч, — послышался испуганный крик Анны на лестнице.

Крик? Испуганный? Бросив завещание Евграшину, я бегом рванулся навстречу ей:

— Анна Викторовна, что случилось?

— Яков Платоныч, — сказала Анна, хватая меня за руку, — нас сейчас чуть не убили с дядей!

Я сжал ее ладонь двумя руками, даже сквозь перчатку ощущая, какие у нее ледяные пальцы.

— Стреляли, — рассказала Анна Викторовна, с трудом переводя дыхание. — Но дядя как-то смог этого стрелявшего поймать. И все в порядке, его уже с городовым в управление везут.

— Так с Вами все в порядке, — с усмешкой вмешалась вдруг Полина.

— Жива, как видите, — ответила ей Анна Викторовна вызывающе. — И почему же Вы не пришли?

— Куда? — спросила Воеводина.

— Как куда? — удивилась Анна. — Вы дяде моему записку отправили.

— Я ничего не отправляла, — ответила Полина, рассмеявшись неестественно.

— Ну, я ожидала, в общем, что-то в этом духе услышать, — сердито сказала мне Анна Викторовна.

— Чем же Вам Мироновы помешали? — повернулся я к Полине, едва владея от гнева своим голосом.