Яков. Воспоминания (СИ)

Для пользы дела! Духов вызывать! И главное, он ведь и не шутит вовсе! Он действительно готов вовлекать Анну в расследования «для пользы дела», потому что верит, что подобная польза возможна.

— Вы что? — спросил я Антона Андреича. — Нарочно с утра меня злите? Или не понимаете, что это небезопасно?

Коробейников смутился и даже вроде бы напугался слегка.

— Я просто хотел сказать, — кинулся он выправлять ситуацию, — все это, конечно, чистые суеверия. Но иногда ее замечания, во-многом, конечно, наивные, но дают новое направление движению Вашей всепроникающей мысли!

— Ну Вы и перепел, Антон Андреич! — усмехнулся я.

Надо же, ишь как вывернулся! Да, взрослеет мой помощник, набирается опыта. Уже не только за преступниками с пистолетами гоняться горазд, а и в дипломатии себя пробует. И небезуспешно, ведь раздражение мое погасить он-таки сумел. Оговорился, но успел шуткой исправить положение. Молодец!

Так за разговорами мы дошли до места обитания Пустырихи. Почерневший покосившийся домишко и впрямь одним боком выходил на пустырь.

— Вот здесь она и живет, Яков Платоныч, — сообщил Коробейников. — Меня маленьким водили к ней ухо лечить. Хорошая знахарка.

Я попытался заглянуть в подслеповатое окошко, но толком разглядеть ничего не смог.

— Есть кто живой? — крикнул я, постучав в дверь. — Хозяйка!

Дверь отворилась. Но пороге стояла сама Пустыриха. Лучшая в городе знахарка была похоже вовсе не на ведьму, как можно было бы предположить, а на добрую бабушку. Чистенькая, в белом фартуке и вышитом чепце. И руки в муке. Видно, пекла что-то, а мы оторвали.

— А, ждала я Вас, — сказала нам хозяйка, впуская в дом.

Я огляделся, проходя в комнату. Здесь тоже было чисто и уютно. Половички на полу, салфетки на сундуках. Под потолком развешаны пучки трав, всяких разных и в большом количестве. И запах в доме был приятный, чистый какой-то. Пахло печевом и травами. С трудом верилось, что обитающая здесь знахарка могла для лечения присоветовать мазаться кровью.

— Это ведь Вы из-за убиенной Кокошиной? — спросила Пустыриха. — Так я ей сразу сказала, калечить ее не буду!

— Это что же Вы имеете в виду? — уточнил я.

— Беременная она была, — вздохнула знахарка.

— Беременная? И чей же ребенок?

— Это я не знаю, не спрашивала, — строго ответила Пустыриха.

А вот тут Вы врете, милейшая. По голосу чувствую.

— Абортами, значит, промышляете! — намекнул я ей на вред сокрытия сведений. — Не законно это.

— Да ладно, ладно! — быстро пошла на попятный старуха. — Ну, сказала она, чей ребенок. Не погубите! Если он узнает, что я с вами разговаривала, в порошок сотрет.

— Я обещаю, Вы не пострадаете, — заверил я Пустыриху.

— Сила Фролов ее обрюхатил, — сообщила знахарка. — Она в его доме за матушкой его ухаживала.

— А Вы матери Силы Фролова свиную кровь прописали? — поинтересовался я у нее.

— Ну прописала! — не стала отпираться Пустыриха.

— Что это за средство такое? — спросил Коробейников. — Дьявольское!

— Да Господь с Вами! — замахала на него руками старуха. — Слова какие говорите! Господи! Народное средство, верное, — и добавила: — А ежели, господа, у Вас затруднения со следствием своим, так Вы лучше к Мироновой сходите!

— Зачем? — изумленно спросил Антон Андреич.

— А пусть она у самой Дуньки спросит, кто ее! — ехидно ответила Пустыриха. — Я-то людей лечу, с мертвыми не разговариваю. Богомерзкое это дело. А Миронова эта, она такие тут дела распутывала! Полиции даже не снились! Ведьма! Чисто ведьма! Даром, что из благородных!

— Благодарю за совет, — сдержано ответил я. — Честь имею.

И поскорее удалился, уводя Коробейникова, пока тот не устроил скандала, поднявшись на защиту Анны Викторовны. Меня тоже не порадовали слова Пустырихи. Если сплетни окрестили в народе Анну ведьмой, это может быть для нее небезопасным. Но не спорить же, право, об этом с неграмотной бабкой.

— Я полагаю, дело раскрыто! — заявил Коробейников, когда мы вышли из дома знахарки.

— Это почему же? — удивился я.

— Фролов избавился от надоевшей любовницы, — пустился в рассуждения Антон Андреич, — которая, наверное, требовала, чтобы он женился!

— А конюх, который сбежал? — напомнил я ему. — Баронесса со своей сказкой?

— Сколько подозреваемых! — слегка озадачился Коробейников. — На любой вкус!

— Браво, Антон Андреич! Уже похоже на иронию, — похвалил я его. — Только давайте-ка лучше Фролова спросим, что он нам скажет.

И мы отправились в имение Фролова.

Хозяина имения мы нашли на конюшне. Как я понимаю, фанатичного лошадника Силу Фролова тут можно было обнаружить чаще, чем где-либо.

— Так не нашли, значит, Мишку? — спросил он, завидев нас. — Вот ведь скотина какая! Знал я, что у него ветер в голове, но чтоб такое натворить!

— Он и у вас работал? — спросил я.

— Да, подрабатывал иногда, — не стал отрицать Фролов. — Конюх он хороший.

— Так значит, с Дуней они так и познакомились?

— Хоть так, — покивал Сила Кузьмич.

— Беременная она была, — сообщил я ему.

— Да Вы что? — деланно удивился Фролов. — Вот ведь изверг какой, а?

— От Вас беременная, — не стал я поддерживать его театр.

Фролов расхохотался несколько принужденно:

— Кто ж это Вам наплел-то такое!