Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда

Во втором припеве обозначаются причины безрассудного и безответственного поведения козла: «Дом горит – козёл не видит / Он напился и подрался / Он не помнит, кто кого / Козлом впервые обозвал / Гори, гори ясно, чтобы не погасло».

В третьем куплете видим отсылку к советской песне, исполненной Л. О. Утёсовым: «Лейся, песня, на просторе». Песня путешествует по лесам и весям: «Залетай в печные трубы / Рожки-ножки чёрным дымом / По красавице земле». Эти радостные на первый взгляд образы сменяются контрастной аллюзией на повесть Л. Андреева «Красный смех», подчёркивающую ужас войны (в данном случае бесконечной в философии Егора Летова) и абсурд: «Солнышко смеётся громким красным смехом / Гори, гори ясно, чтобы не погасло». Дом сгорел – гори и хата; да гори оно всё огнём, как говорится – терять нечего: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло…»

Чужой дом (1988)

Песня «Чужой дом» написана в конце 1988 года. Эта песня достаточно автобиографична, ведь у Дягилевой действительно не было собственного дома, своего угла. Дом на Ядринцевской принадлежал её отцу, поэтому в основном они жили там вместе, но когда он переехал в квартиру, Янка то жила там одна, то «моталась по впискам», путешествовала по городам и весям. Так, основную часть осознанной жизни она проводила в чужих домах, в гостях.

Музыкальная составляющая «Чужого дома» достаточно мрачная. Аккомпанемент электрогитары нечёткий, похожий на шум, а аккорды преимущественно минорные. На ихфоне раздаются гул, треск и стук неизвестных объектов, напоминающий наковальню или звуки в кузнице. Ударные ассоциируются с тиканьем часов или сбивчивым стуком сердца. Вокальная партия не менее мрачная, протяжная, похожая на плач или даже вой.

Аккомпанемент соответствует тексту. Атмосфера нагнетается с первой строки. Страшное здание окружено сиянием, оно стоит особняком – на краю:

Край, сияние, страх Чужой дом

Вероятно, в этом здании произошёл пожар: «По дороге в сгоревший проём». От этого места веет негативом: «Торопливых шагов суета / Стёрла имя и завтрашний день / Стёрла имя и день». Здесь ставится проблема зыбкости памяти, ведь часто за бытовой суетой мы забываем о важных людях и событиях. А всё, что забыто, становится чужим.

Затем с лирическим героем происходят метаморфозы – он превращается в природные образы, обращаясь в сказочную реку и ветер:

Через час оживу разноцветной рекойПод дождёмМелким ветром пройду над живой темнотой

Во втором куплете чужой дом становится ещё страшнее, ведь мы узнаём, что его охраняет страшный зверь:

Лай, сияние, страх Чужой дом

Управляемый зверь у дверейНа чужом языке говоритИ ему не нужна моя речьОтпустите меня

Лирический герой стремится отдалиться от этого здания, сбежать, просит его отпустить. Оппозиция свой / чужой проявляется в противопоставлении чужого дома внутреннему миру лирического героя: «Я оставлю свой голос, свой вымерший лес / Свой приют / Чтобы чистые руки увидеть во сне».

В последнем куплете возникает мотив смерти: «Смерть, сияние, страх Чужой дом». Этот экзистенциальный момент на пороге жизни и смерти всё структурирует, раскладывает по полочкам: «Всё по правилам, всё по местам / Боевая ничья до поры / Остановит часы и слова». Лирический герой просит его отпустить, видимо, не только из чужого дома, но и из жизни: «Отпустите меня». Таким образом, чужой дом становится метафорой жизни, от которой лирический герой хочет освободиться.

Домой! (1988)

Песня «Домой!» написана в конце 1988 года. Имеет электрическую и акустическую версии. Вокальная партия изобилует распевами (вокализами), музыкальная составляющая – минорными аккордами. В электрической версии басовая партия угнетает и утяжеляет композицию. Песня в целом напоминает плач, трагедию, крик и вопль.

Текст сочетается с аккомпанементом. Это одна из тяжелейших песен. В ней умещается трагедия целого мира, наполненного абсурдом и пустотой: «Нелепая гармония пустого шара / Заполнит промежутки мёртвой водой». Стоит отметить, что промежутки заполняются именно мёртвой водой, что является обращением к фольклорной традиции, где существуют два вида воды: живая и мёртвая. Так, согласно А. Афанасьеву, живая и мёртвая вода – это спасительная влага. Мёртвая вода соединяет ткани, а живая – воскрешает. Сначала поливают мёртвой водой, а только потом живой. Таким образом, на первый план выводится экзистенциальность: чтобы ожить, надо умереть.

В этой мрачной реальности пролегает сложный путь, становящийся метафорой жизненного пути: «Через заснеженные комнаты и дым». Этот мир, эта жизнь – лишь временное убежище для героя, блуждающего по этим комнатам, как по кругам ада по Данте, преодолевающего и снега, и дым, финалом этого пути является освобождение – «Протянет палец и покажет нам на двери отсюда / Домой!». Таким образом, дом – пространство, противопоставленное аду на Земле.