Янтарь чужих воспоминаний

— Вы не успеете соскучиться, — отозвалась она игриво и пошла сквозь толпу. Но дойдя до статуи поняла, что архивариуса там уже нет. Кристина постояла, озираясь и пытаясь отыскать среди людского моря старика в сером балахоне. От количества людей в зале было жарко — похоже, организаторы боялись застудить почетных гостей. Крис обмахнулась веером.

— Ну и духота, — негромко пробормотали рядом, и орита, обернувшись, улыбнулась тому самому пажу. Парень ответил на улыбку и чуть склонил голову в ярко-зеленом берете с пушистым желтым пером.

— Надо попросить, чтобы открыли двери, — поддержала разговор Крис, продолжая выискивать взглядом архивариуса. Или Орина. Да и Шелд куда-то пропал.

— Надо, а то мы тут изжаримся, — проворчал паж и протянул девушке один из двух бокалов, что держал в руках. — Хотите? Моя пассия куда-то пропала. Это сок.

— Спасибо, — Кристина обрадовалась. Пить действительно хотелось неимоверно.

— Ладно, пойду искать беглянку, — паж снова улыбнулся и ушел, а Кристина проводила его взглядом, подумав, что давно не видела таких красавчиков. Повезло его девушке.

Сок оказался апельсиновым и приятно освежил сухое горло.

— Боги, что же так душно, — посетовала Кристина и провела ладонью по покрытому испариной лбу. За статуями мелькнул балахон, и девушка бросилась за ним.

— Господин Пирот, Патрик! Постойте! — архивариус скрылся за гобеленом, и девушка торопливо побежала за ним, нырнув в коридор, вход в который скрывала толстая ткань. Здесь было тише и темнее, на диванчике в одной из ниш сидела смеющаяся парочка. Кристина догнала архивариуса и придержала его за рукав. Он поднял на нее слегка испуганные глаза, отчего стекла очков блеснули, и шарахнулся в сторону.

— Изыди, — промычал он.

Кристина торопливо сорвала с лица маску.

— Патрик, успокойтесь, это я! Вы ведь меня помните?

Он таращил глаза, увеличенные диоптриями, и дрожал.

— Это платье… волосы… лицо… Боги! Кто вы такая?

— Кристина Дирхойт, орита, — как можно спокойнее пояснила она, — мы с вами виделись много раз, Патрик! Вы что, забыли?

— Патрик Пирот ничего не забывает! — с достоинством выпрямился архивариус. — Что вам нужно?

— Помните наш разговор о Марии Фрай? Вы сказали, что ее убил Бог Смерти! Что вы имели в виду?

Круглые глаза архивариуса прищурились за стеклами очков, а губы некрасиво скривились. Он придирчиво осмотрел девушку и выдохнул:

— Боги, да вы с ней одно лицо! Как я раньше не увидел… Вы ее сестра! Ну конечно!

— Да, — Кристина не видела смысла скрывать. — Так о чем вы говорили?

Она настороженно всматривалась в лицо старика, ожидая, что он снова понесет какую-нибудь чушь.

— Лишь то, что сказал, — отрезал архивариус.

— Вы говорили о Боге!

— О нулевике! — недовольно прошептал мужчина и оглянулся. Облизал губы.

— То есть?

— Ну что непонятного? — бросил он. — Вашу сестру убил кто-то из нулевиков. Там не было анти-янтаря, не было искажения времени, не было следов видимого вмешательства. И воспоминаний тоже не было. Их просто стерли. Красиво и незаметно. На это способен лишь нулевик! — архивариус издал глухой смешок. — Но мне не поверили, конечно. Ни одного из пятерки совета в городе не было, да и не станут они руки марать убийством какой-то девчонки, бред это. Любому нулевику девчонок пачками привезут, лишь бы великие улыбались! Так что… Меня на смех подняли.

Он выдернул свой рукав из пальцев девушки, которая все еще его держала, развернулся и удивительно быстро пошел по коридору.

Она ошарашенно смотрела ему вслед, пытаясь переварить информацию. То, что сказал Патрик сейчас, звучало еще большим бредом, чем прежняя версия. Во всем мире таких эмпатов было лишь несколько, их называли Великая Пятерка, и все входили в Совет. И каждому из них было за шестьдесят.

— Ерунда какая-то, — пробормотала Кристина, идя по коридору. Здесь тоже было душно, и она пошла к двери выхода, толкнула створку. За ней располагался небольшой балкончик с каменной скамейкой, предназначенный для созерцания красот парка. Сейчас здесь никого не было, конечно, потому что выходил он на неосвещенную часть. Да и зима не благоприятствовала такому любованию. Но на морозном воздухе девушке стало чуть легче, и в голове слегка прояснилось. Она по привычке поймала отражение в куске стекла на двери.

— Ведь это ерунда, Мари? — прошептала Кристина. — Этого просто не может быть? Откуда в городе нулевик? О них легенды ходят… но ведь сказки все? — она попыталась вспомнить все, что Лекс ей иногда рассказывал. Ее муж любил поговорить после того, как Кристина его всячески ублажит, правда, это происходило лишь в первый год их жизни. После прелести жены уже не трогали ученого, и он получал удовольствие, лишь испытывая на ней свои препараты, от которых у Кристины случались обмороки, а иногда и галлюцинации. Как-то она начала ловить призрачных бабочек прямо на лекции. Не удивительно, что ее за глаза называли сумасшедшей.

«Забудь…»