Янтарные глаза

— Он не хочет этого. Он позволяет тебе говорить лишь бессмыслицу. Ему не хотелось бы, чтобы о нем знали на Земле.

— Вовсе нет,— слабо сказала она.— Точнее…

Рут вновь замерла.

— Слушай, я страшно заикаюсь, да? А я ведь даже не пила,— захихикала она.— Лукас, я… я бы правда хотела тебе помочь.

Он не сомневался в этом. Рут была красивой женщиной, но не совсем его тип. Зато он был ее типом. Вполне вероятно, лишь благодаря этому она так старалась — то есть только благодаря этому могла говорить хоть немного. Лукас четко ощущал, как она — точнее, что-то в ее голове — борется за каждое слово.

«Убил троих человек?!»

В этот момент он начал бояться за нее. Вполне серьезно: за ее вменяемость и даже жизнь.

«Узнает ли фомальхиванин, что я ее тут допрашиваю? Придет ли к передатчику, чтобы остановить меня?» — подумал Лукас. Подобная встреча была бы неплохой возможностью поговорить с ним лично, но Лукас не сильно в нее верил. Фомальхиванин, очевидно, хорошенько все обдумает, прежде чем появиться перед камерой. Но что будет потом, когда соединение прервется?..

Лукас осознавал, что Рут Дэш из-за его вопросов может попасть в крайне неприятную ситуацию и что у него нет возможности как-либо помочь ей. Это была ужасная мысль. Но также он знал, что, если фомальхиванин затеял что-то недоброе под куполом с людьми, нельзя это так оставить. Нужно продолжать спрашивать. И в интересах Рут. Этому он научился на ссе — если отступить под напором, то никогда не спасешься.

— Постарайся ответить мне, Рут. Он угрожал тебе?

— Что, Аш~шад?! Нет, вовсе нет! Он… он совершенно мирный.

«Ашад». Лукас сохранил это слово в своей памяти. Странно: когда он спросил ее, как зовут фомальхиванина, Рут не смогла произнести имя вслух; зато теперь, когда она попыталась его защитить, его имя без малейших затруднений вырвалось из ее губ. О мертвых она тоже сказала невольно. То есть атака в лоб здесь не работает, но окольными путями что-то выходит. Это мог быть его шанс.

— Не переживай,— решительно сказал он.— Сделаем так: закрой глаза, сиди спокойно и вспоминай. Когда в голову придет что-то существенное, попробуй сказать одно слово. Одно лишь слово. Никаких предложений. Не пытайся говорить, понимаешь?

Данный метод ничего не гарантировал, но оба были настолько растеряны, что пробовать можно было что угодно.

Рут испуганно кивнула.

— Не понимаю, как это вообще со мной… Неловко, да? — пробормотала она.

— Вовсе нет. Не бери в голову. Можешь говорить про себя. Я даже не слушаю.

Он смотрел, как Рут кладет голову на стол на сложенные руки, и по его спине пробежал холодок. Не беря во внимание то, что она скажет дальше, он уже получил от нее главную информацию: на что способен фомальхиванин. Что он может делать с людьми.

Даже с лучшими из них.

 * * *

В течение следующего часа Лукас осторожными маневрами вытянул из Рут обширный список навыков фомальхиванина и подробностей о его появлении на Д-альфе. Колонисты зарегистрировали проход неизвестного одноместного корабля через защитное поле вокруг базы. Корабль был уничтожен, но чужак выжил. В нем увидели угрозу и начали масштабные поиски по всей территории, он же тем временем скрывался в их собственном куполе. Когда они попытались его схватить, он убил троих человек и пустился в бегство. Именно Рут помогла ему в тот момент: она спрятала его в обычно закрытой для входа части базы. Однако это имело непредвиденные и нежелательные последствия, так как фомальхиванин обнаружил там спрятанный Р-А-пространственный передатчик и вышел на связь с Землей.

У Лукаса было достаточно информации, чтобы написать доклад для Стэффорда. О том, с каким трудом он выяснил все подробности, упоминать он не собирался.

И хотя он кое-что от Стэффорда скрыл, откровенно ни в чем не солгал. Он действительно искренне считал, что с фомальхиванином нужно договариваться напрямую. И у него действительно не было конкретного плана. Не было смысла планировать, когда главной неизвестной являлись не внешние обстоятельства, а он сам. Будет ли все под контролем при встрече с фомальхиванином, зависело от одного — от силы его собственной психической выносливости.

Пока он этого не допускал. Не допускал страшной возможности, что с ним случится то же, что и с Рут. А она, конечно же, была. Мысль о всевозможных потерях пугает любого, но каждый боится своего: кто-то боится остаться без денег, кто-то за своих близких, кто-то — потерять работу, кто-то — появления морщин на лице и прибавления сантиметров в талии, кто-то — ­заболеть. Лукас был эгоистом. Больше всего он боялся потерять разум, сознание, память и целостность. Стать не только чьей-то марионеткой, но и ковриком для вытирания ног.