Яркие люди Древней Руси

– Не успеет Итларь из ножен саблю вынуть. Доверься мне, княже, – сказал на это Ратимир. – А тебе выбрать надо, каким ты хочешь быть: малым или великим. Кто свою совесть бережет, великим не станет.

И всё Ратимир исполнил, как обещал. Ночью выкрал у половцев Святослава. На рассвете, когда Итларь пришел к накрытому столу, Ратимиров сын, он был первый на всю дружину стрелок – пустил через малое оконце, прорубленное в потолке, каленую стрелу, прямо хану в сердце. И упал Итларь мертвый, а людей его Ратимирова чадь порубила. Сразу после, еще до света, обрушились всей дружиной на половецкий стан и Кытана с его людьми тоже всех убили. Остался Тугоркан каханом, Святополк – великим князем, а я при своем Переяславе, живой и целый, только без совести…

Больше двадцати лет миновало. Все мои чаянья свершились, стал я из великих великим, но веришь ли – малый шрам на запястье, где я для братской клятвы кожу разрезал, с каждым годом саднит всё сильнее, и, хоть знаю я, что клятвы на иконе не давал, а нет моему сердцу покоя, по ночам оно вопрошает меня: «Где есть Авель, брат твой?»

Вот про это в летописи и напиши. Пусть потомки знают, какой ценой достается величие. И пусть помнят Итларя, как я его помню в дни старости моей. Такие от меня будут по моему брату поминки, навечно».

Комментарий

Рассказ является вольной интерпретацией красочного, но очень странного эпизода «Повести временных лет», где описано коварное убийство половецких послов Итларя и Кытана. Зачем эта неприглядная история, порочащая Владимира Мономаха, вставлена в его придворную летопись – загадка.

О том, что именно Мономах (а не «Гореславич») первым навел на родную землю половцев, в хронике не говорится, но в «Поучении», написанном или продиктованном самим князем, недвусмысленно сказано: «Ходил с черниговцами и половцами-читеевичами [имеется виду половецкая орда читай-оглы] к Минску, захватили город и не оставили в нем ни челядина, ни скотины».

Литературы о жизни Владимира Мономаха много. Для дальнейшего чтения могу порекомендовать написанную для серии «ЖЗЛ» биографию А. Карпова «Великий князь Владимир Мономах» (2015) и научное исследование А. Ищенко «Владимир Мономах в русском общественно-историческом сознании: мифологический образ и историческая реальность» (2014).

И, конечно, обязательно прочитайте «Поучение». Если бы не нудное и маловразумительное перечисление походов, которыми перегружен текст, это небольшое произведение безусловно вошло бы в сокровищницу мировой средневековой литературы.

«Первый великоросс»

Андрей Боголюбский

биографический очерк

«Первым великороссом» назвал Андрея Боголюбского историк Ключевский, имея в виду, что от этого князя тянется прямая линия к последующему российскому государству.

Как говорилось в предисловии, в домонгольский период произошло только два события, которые имеют непосредственное отношение к собственно российской истории: выбор греческой веры в конце X века и перемещение политического центра из Киева на северо-восток в середине XII века. Андрей Юрьевич, далеко не самый выдающийся потомок Рюрика, интересен нам прежде всего тем, что он подготовил «строительную площадку», где потом будет возведено монументальное здание постордынской державы.

В течение нескольких десятилетий после смерти великого Мономаха его столица постепенно утрачивала свое лидирующее значение. В тридцатые, сороковые и пятидесятые годы город всё время переходил из рук в руки, и никто из новых хозяев долго на великокняжеском престоле не задерживался. Экономическое значение «матери городов русских» почти обесценилось, да и титул «великого князя» превратился в фикцию, так что борьба шла скорее по инерции – не за реальную власть, а за престиж. Соперники приводили с собой иноземных союзников – половцев, поляков, венгров, те грабили селения и угоняли пленников, центральные районы Руси, где не стихали войны, скуднели, а тем временем укреплялась область, ранее считавшаяся бедной и захолустной, – лесной северо-восток. Жизнь там была относительно спокойная, население росло за счет беженцев с неспокойного юга, главные города Ростов и Суздаль процветали. Когда захирел «Путь из варяг в греки», увеличилась роль другой торговой магистрали, волжской – она вела из Новгорода через суздальскую землю в Булгарию и дальше, через Каспий, в Среднюю Азию.