Ярослав Мудрый и его тайны

Скажем, поздняя Византия, феодализм в которой всё-таки возобладал, стала жертвой османов. Но ведь не через сто, а через тысячу лет после Юстиниана; есть разница.

Гениальный Юстиниан из двух путей – феодализма и коммунизма – выбрал третий: этатизм. Феодалов уничтожили как класс с помощью кровавых экзекуций, безжалостных конфискаций и тайных убийств. Это решение и подарило ромеям добрую тысячу лет жизни. Выводы могут показаться на первый взгляд непривычными, но их доказательства имеются в нашей работе «Юстиниан Великий». Солидный объем этого труда позволил обстоятельно остановиться на проблемах общественного устройства Византии. Впрочем, и здесь удалось сказать не всё; первый вариант биографии Юстиниана был в двух томах, но пришлось сократиться до одного; рыночные требования к научно-популярной литературе неумолимы, поэтому мы стоим перед сложной задачей: попасть «в формат», но донести идеи и обосновать их перед читателем; в ряде случаев приходится жертвовать аргументацией в угоду общей логике книги.

Итак, этатизм одержал победу. Но в мире нет ничего вечного. В XI веке на Византию надвигался очередной кризис.

* * *

Обычно считается, что в Ромейской империи того времени боролись за власть феодальные группировки. Мнение это спорно. Говорят, что XI век – это мировое господство феодальной формации. Так ли это? Нет.

Гипотезу о последовательной смене социальных формаций придумали в XIX веке французские историки-позитивисты. Из нее следовало, что в начале новой эры господствующим строем было рабовладение. За ним последовал феодализм. Его сменил капитализм. Сегодня считается, что это наиболее «прогрессивный» строй и он преобладает на планете. Но мир устроен гораздо сложнее.

Например, феодализм в XI веке охватывал только Западную Европу. В Америке преобладал первобытный «коммунизм», а кое-где на континенте появлялись рабовладельческие города-государства. До рождения астеков (такова правильная транскрипция этнонима, а не «ацтеки», как принято в провинциальной России, где книжки переводили с немецкого, и испанское «z» механически передавали буквой «ц») с их военной монархией и инков с их «социализмом» оставалось два-три века.

В Китае властвовала бюрократия. Никаких феодалов не было и в помине. В Великой Степи господствовали родовые отношения. То же и на Руси.

Так чем же отличалась социальная система Ромейской империи от стран Запада?

Европейцы считали Романию страной всеобщего рабства. В действительности всё складывалось с точностью до наоборот. Большинство населения Западной Европы составляли крепостные рабы. Над ними возвышалась горстка духовных и светских феодалов. Свободными оставались жители немноголюдных городков вроде Лондона, Парижа и Рима. В отличие от Византии Запад в XI веке был миром всеобщего рабства, культурной дикости, политического хаоса и сотен феодальных тиранов. Но Запад моложе Византии, а потому пережил ее. История Ромейской империи дошла до нас в интерпретации западных авторов, которые видели всё иначе, чем мы сегодня или византийцы – вчера.

Основой западного мира была частная собственность на землю. Однако собственниками являлись не все. Землей обладали феодалы-аристократы, которым повезло родиться в замке, а не в крестьянском доме. Господами оставался узкий слой – герцоги, графы, бароны. Они жили в свое удовольствие, никому не подчинялись и даже бунтовали против своих королей. Вот это и называлось «свобода».

Византия развивалась по-своему. Верховным собственником земли считалось государство (не император). Чиновники Византии оказались выходцами из варваров или окраинных народов. Их объединяла не национальная принадлежность, а религия: православие. Любой православный мог сделать карьеру. Ее одинаково успешно делали славяне, армяне, грузины, болгары… Императорские династии выдвигались из маргинальных этносов; исавры и армяне чередовались у власти. Государственным языком стал греческий, а государственной религией – ортодоксальное христианство. Юридически все граждане империи считались ромеями – римлянами. Это была страна лично свободных людей, которые подчинялись императору. Каждый занимал свое место, и все несли службу.