Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

Печенеги не рискнули препятствовать князю войти в город через северные ворота, чего ждали, непонятно. Ярослав же ждать не стал, каждый день стояния в посаде орды разорял округу, кроме того, ослаблял дух самих киевлян. Собрав и городское ополчение, князь выступил за основные стены к недостроенной Софии. У нее еще не было куполов с крестами, у нее еще много чего не было, но князь твердо уверовал, что даже такая – недостроенная и неосвященная – София поможет своим детям одолеть врага.

В центре, как обычно, встала варяжская дружина, справа киевляне, слева новгородская рать. Печенеги тоже не собирались отсиживаться. Битва была ожесточенной, печенегам были нужны новые земли взамен захваченных торками, и они бились за эти земли. Печенежская рать значительно превосходила числом, но русские бились за свою землю.

К вечеру Ярослав начал одолевать и наконец погнал печенегов! Это был последний разгром проклятых, столько лет мучивших Русь. Конечно, еще будут торки, потом половцы, а потом из степей придет самая страшная напасть – монголо-татарское войско, но тогда внук князя Святослава, разбившего Хазарию, князь Ярослав разметал печенежскую орду! Больше печенеги Руси не досаждали.

Много лет Киев, Чернигов, поросские города почти в одиночку оборонялись от этой напасти, потом князь Владимир смог поднять всю Русь на строительство оборонительных укреплений, но защищался все равно силами киевлян и наемников-варгов, и только объединив всю Русь, его сын Ярослав смог дать окончательный отпор заклятым врагам. Об этом, конечно, узнали и новые находники – торки и не могли не учесть, до поры до времени они сидели тихо и головы подняли только после смерти Ярослава, когда началась новая междоусобица его сыновей.

Помнить бы этот урок следующим правителям, но вся беда людей в том, что они предпочитают учиться на собственных ошибках, потому-то так много шишек на их лбах!

* * *

Вот теперь Ярослав мог спокойно заняться своими делами. Печенеги уничтожены (их остатки действительно откочевали ближе к Византии и на Русь больше не ходили), а сам князь превратился в настоящего самовластца Руси. Оставались Полоцк и Псков.

Полоцк его пока не беспокоил, он не претендовал на власть Брячислава, не ущемил того даже после смерти Мстислава, уважительно относился к праву Полоцкого княжества на самостоятельность.

А вот Псков снова стал головной болью. Недолгое (выпустили почти сразу) сидение Судислава в узилище ничему того не научило. Сын византийки Анны все еще мечтал стать самостоятельным князем, если не всей Руси, то хотя бы Новгорода, считая себя в большем праве, чем посаженный там сын Ярослава Владимир. Даже если так и было, сажать в Новгороде брата, который при любой возможности якшался с его врагами, например теми же датчанами, Ярослав не собирался. Давать в руки датскому королю еще и возможность влиять на Новгород?! Ни за что!

Ингигерд обеспокоенно поинтересовалась у мужа:

– Что станешь делать? Это опасно для Владимира?

Конечно, ее куда меньше интересовали отношения с далекой Данией и куда больше – спокойствие самостоятельно правившего сына. Ярослав усмехнулся:

– Не научен ничему? Пусть до смерти сидит в узилище!

– Да как же ты его посадишь, там тоже дружина…

Ярослав только чуть улыбнулся в ответ.

Он прибыл в Псков с новгородской дружиной и варягами, псковичи, как и в первый раз, не стали заступаться за своего князя, видно, не слишком был им дорог. Судислав сел в поруб на долгие годы, до самой смерти Ярослава, его выпустили только сыновья киевского князя, но лишь затем, чтобы скоро постричь бедолагу, так и не оставившего ненужные мысли, в монастырь. Насильно постригали не только неугодных жен…

Кроме того, Ярослав посадил двух сыновей на их уделы – Изяслава в Туров, а Святослава во Владимир-Волынский. Конечно, он не мог отделаться от мысли, что повторяет путь отца. Что будет с Изяславом?

* * *

Только теперь князь мог заняться Киевом, он принялся восстанавливать разрушенное печенегами, возводить новые стены, ворота…

Наступившая мирная жизнь проявлялась во многом, в том числе и свадьбах. Сын Вышаты Янь женился на боярышне Веселке, с которой дружила маленькая Анна. Младшая дочь Ярослава и Ингигерд росла очень любопытной и общительной. Ее любили, неизменно блестящие синие глазенки девочки так доверчиво вглядывались во все, что не улыбнуться, завидев княжну, взрослые просто не могли.

Княгиня с дочерьми присутствовала на свадьбе. Анна очень переживала, что потеряла подругу, Веселка любила играть с малышкой.

– А почему Веселка все время рядом с Янем, а на меня и не смотрит?

Ингигерд терпеливо объясняла маленькой дочери:

– Веселка взрослая девушка, она теперь невеста. Янь ее жених, и они должны быть вместе.

– Но она всегда играла со мной! – расстроилась Анна. Но тут же последовал новый вопрос любопытной девочки: – А у всех девушек должен быть жених?

Привлеченные ее звонким голоском, окружающие начали прислушиваться.

– Да, у всех.

– И у меня?

– И у тебя, – едва сдержала улыбку мать. – Когда вырастешь, и у тебя будет жених, а потом муж.