Читаем Ярославичи полностью

— Образ новой Волги, — доказывал он, — должен быть неразрывно связан с жизнью народа. Великие события русской истории связаны с Волгой. Крестьянские восстания Разина и Пугачева, борьба русского народа за свое освобождение — оборона Царицына, грандиозная битва у стен Сталинграда, — великие этапы жизни страны. С Волгой связаны имена Ленина, Чернышевского, Некрасова, Горького, Шаляпина, Чкалова и, наконец, вот это строительство энергетического каскада. При чем здесь нимфа? В скульптуре должны быть отражены не только прошлые события, но [и] идеи, рожденные современностью.

А где же установить такую скульптуру? — один из серьезнейших вопросов. Как она будет восприниматься зрителем, влиять на его эмоции, порождать высокие чувства и мысли?

Все мы тогда, близкие Сергея Дмитриевича, но особенно, конечно, его жена, тоже скульптор, Вера Малашкина, помощница в творческих исканиях, были свидетелями этих поисков.

— Посмотрите, — говорил он, листая книги по древнерусской архитектуре или стоя где-либо возле старинного ансамбля, — как ясна и целесообразна их увязка с особенностями рельефа. И как это усиливает монументальную значимость скульптуры.

Он часто отправлялся в Коломенское, возвращаясь из мастерской, сворачивал на Волхонку, стоял и смотрел на Кремль. Ездил в Рыбинск, смотрел и думал, постигая силу тех великих дел, которые совершались людьми, проникался их настроениями, чувствами, смотрел на бескрайние просторы моря, на караваны судов и, возвращаясь, принимался за эскизы будущего монумента. Он создал десятки эскизов, прежде чем был найден образ. Предложение поставить скульптуру на самом краю — оголовке дамбы, выступающей более чем на километр в море, было одобрено и принято. Возвышаясь над уровнем воды, «Волга» зрительно как бы объединяла все сооружения гидроузла в одно целое.

Возвращаюсь к дням поисков и решений потому, что явилось много легенд о том, как родился этот монумент. Искусство имеет свои законы. Но вот что знаменательно: как только произведение выходит из-под руки создателя, он теряет над ним свою власть. Так и «Волга», выйдя из мастерской на Гоголевском бульваре, обрела свою жизнь и обросла далекими от истины легендами.

Но пока она стояла в мастерской, обретая обобщенный образ, который и дал впоследствии повод для толкований, я забегала в мастерскую, чтобы посмотреть, как рождается произведение.

Редакция «Литературки», где в то время работала, помещалась в Путинковском переулке, недалеко от Гоголевского бульвара. Редакционная жизнь начиналась во второй половине дня, газета печаталась ночью. Выбрав свободный часик, я сидела на заляпанных гипсом ступеньках в окружении скульптурных портретов героев-авиаторов — военных работ Сергея Шапошникова.

Он работал с напряжением, иногда лишь отходя от станка, и, прикрыв глаза, словно издали смотрел на фигуру.

— Ты хоть помогла бы, — сказал однажды, — постояла бы вместо Веры. Она прихворнула нынче.

Я обрядилась в сарафан, взятый у одной из знакомых, танцевавших в ансамбле «Березка». И не раз с тех пор, забравшись на помост, стояла со вскинутой рукой — так и запечатлелась навсегда во мне эта поза.

Не трудно понять, с какими чувствами я ждала свидания с «Волгой», первого через тридцать лет после того, как она поселилась здесь на одной из двух дамб подводного канала, ограничивающих вход в шлюзы от просторов моря.

— Скоро увидите, — говорил Муравин.

Мы снова вышли на палубу, глядя, как сотни чаек, заполнив камеру шлюза, носились, похожие на снежные хлопья в метель, резко кричали, падая на воду и выхватывая сверкающую рыбешку.

«Метеор» поднимался все выше, наконец, открылись ворота шлюза, и Маргарита Ивановна, матрос в оранжевой безрукавке, сняла держащий нас трос. Корабль скользнул вперед и как бы даже на секунду замер перед широким водным простором. Ветер рванулся ему навстречу, тугой, озорной, взъерошил белыми гребешками волны, погнал их под крылья нашего небольшого кораблика, но он опять приподнялся на крылья и ринулся на борьбу.

Забилась вода о борта, полетели брызги. Ветер сдвинул своим напором и погнал облака, громоздя их в белые айсберги. Все вокруг заискрилось, засверкало, и в этом сиянии предстала она, нет, не аллегорическая фигура — живая, душа реки, вставшая тут, у просторов рукотворного моря.

Вскинутой рукой своей она как бы осеняла идущие от Москвы и Ленинграда по Мариинской системе суда, служила им маяком, и широта этого жеста, его величавость, уверенность, благородство передавали характер живого образа, убедительного, полного энергии и той внутренней раскованной силы, которая только угадывалась в «Бурлаке».

Перейти на страницу:

Все книги серии По земле Российской

Похожие книги

Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц
Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Легендарный профайлер ФБР и прототип Джека Кроуфорда из знаменитого «Молчания ягнят» Джон Дуглас исследует исток всех преступлений: мотив убийцы.Почему преступник убивает? Какие мотивы им движут? Обида? Месть? Вожделение? Жажда признания и славы? Один из родоначальников криминального профайлинга, знаменитый спецагент ФБР Джон Дуглас считает этот вопрос ключевым в понимании личности убийцы – и, соответственно, его поимке. Ответив на вопрос «Почему?», можно ответить на вопрос «Кто?» – и решить загадку.Исследуя разные мотивы и методы преступлений, Джон Дуглас рассказывает о самых распространенных типах серийных и массовых убийц. Он выделяет общие элементы в их биографиях и показывает, как эти знания могут применяться к другим видам преступлений. На примере захватывающих историй – дела Харви Ли Освальда, Унабомбера, убийства Джанни Версаче и многих других – легендарный «Охотник за разумом» погружает нас в разум насильников, отравителей, террористов, поджигателей и ассасинов. Он наглядно объясняет, почему люди идут на те или иные преступления, и учит распознавать потенциальных убийц, пока еще не стало слишком поздно…«Джон Дуглас – блестящий специалист… Он знает о серийных убийцах больше, чем кто-либо еще во всем мире». – Джонатан Демм, режиссер фильма «Молчание ягнят»«Информативная и провокационная книга, от которой невозможно оторваться… Дуглас выступает за внимание и наблюдательность, исследует криминальную мотивацию и дает ценные уроки того, как быть начеку и уберечься от маловероятных, но все равно смертельных угроз современного общества». – Kirkus Review«Потрясающая книга, полностью обоснованная научно и изобилующая информацией… Поклонники детективов и триллеров, также те, кому интересно проникнуть в криминальный ум, найдут ее точные наблюдения и поразительные выводы идеальным чтением». – Biography MagazineВ формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Джон Дуглас , Марк Олшейкер

Документальная литература
История одной деревни
История одной деревни

С одной стороны, это книга о судьбе немецких колонистов, проживавших в небольшой деревне Джигинка на Юге России, написанная уроженцем этого села русским немцем Альфредом Кохом и журналистом Ольгой Лапиной. Она о том, как возникали первые немецкие колонии в России при Петре I и Екатерине II, как они интегрировались в российскую культуру, не теряя при этом своей самобытности. О том, как эти люди попали между сталинским молотом и гитлеровской наковальней. Об их стойкости, терпении, бесконечном трудолюбии, о культурных и религиозных традициях. С другой стороны, это книга о самоорганизации. О том, как люди могут быть человечными и справедливыми друг к другу без всяких государств и вождей. О том, что если людям не мешать, а дать возможность жить той жизнью, которую они сами считают правильной, то они преодолеют любые препятствия и достигнут любых целей. О том, что всякая политика, идеология и все бесконечные прожекты всемирного счастья – это ничто, а все наши вожди (прошлые, настоящие и будущие) – не более чем дармоеды, сидящие на шее у людей.

Альфред Рейнгольдович Кох , Ольга Лапина , Ольга Михайловна Лапина

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное