Ярославский мятеж

Уже днем 6 июля селяне с тревогой следили за звуками, что доносились со стороны Ярославля. Один из них вспоминал: «У кузницы узнал, что сегодня рано утром к направлению Ярославля были слышны выстрелы, но это могло быть еще и гром, так как никто ничего не знал и это было предположение»

. Только лишь к вечеру первого дня вооруженного выступления до Диева-Городища донеслась новость – в Ярославле свергнута советская власть. Подтверждения этого ждать долго не пришлось. Утром 7 июля в село прибыл самый настоящий агитационный отряд. Он остановился близ каменного дома, принадлежавшего выпускнику Ярославского кадетского корпуса, в те дни владельцу трактира и чайной Константину Тарасову. Вместо трибуны было решено использовать несколько бочек, на которые были постланы доски. Первым слово взял «молодой человек, невысокого роста с большой шапкой черных волос»

. Один из крестьян вспоминал: «По его речи я мог только судить, что это не был простой крестьянин»

. Это было действительно так – выступавшим был инструктор-кооператор земской управы Николай Александрович Мамырин. Несмотря на членство в партии эсеров, он принципиально выступал против Советов. Причем в отличие от многих восставших позиции своей никогда не скрывал. Например, 27 октября 1917 года вместе с другим эсером Жирковичем в Доме Народа Мамырин призывал собравшихся представителей полковых и фабрично-заводских комитетов не устанавливать советскую власть в Ярославле. Впрочем, в тот момент их никто не слушал. В одном из своих материалов В.А. Мясников приводил такие сведения: «Надо отдать должное Мамырину. Этот уроженец воронежского города Богучар, внук небогатого помещика, хорошо зная крестьянскую психологию, владел аудиторией, хорошо отстаивал интересы своей партии. Не случайно этот человек возглавил ярославский губернский комитет партии социалистов-революционеров, а летом семнадцатого избирался делегатом всероссийского съезда партии эсеров. Был кандидатом в члены Учредительного собрания от Ярославской, Казанской и Тульской губерний. А внешне не подумаешь, что златоуст. Нос – русский, картошиной, легкая кудринка во взъерошенных темных волосах. Ворот толстовки с крупными пуговицами нараспашку… На работу в земство всегда ходил пешком. Любимый напиток – чай с молоком. Вот такой это был агроном… И по долгу службы, и по партийной работе много ездил по уездам. Налаживал кооперативные связи с бурмакинскими льноводами, с картофелеводами в диево-городищенской стороне».

Именно Мамырин и сообщил крестьянам новости о событиях в Ярославле. Один из бывших на этом выступлении жителей села вспоминал: «Говорил, что в Ярославле уже нет власти Советов, что там теперь будет всего очень много. Обещал крестьянам хлеб и все, чем они нуждаются, и вместе с тем призывал крестьян волости идти на помощь Ярославлю». После этого слово взял говорящий с ярко выраженным акцентом офицер-латыш (так сказать, белолатыш из числа подчиненных генерала Гоппера). Не имея возможности поразить своим красноречием, он потрясал своими здоровенными грубыми ладонями, тем самым доказывая, что тоже из крестьян. После этого селян взялась агитировать милого вида молодая учительница, София Богородская, в прошлом выпускница бестужевских курсов в Санкт-Петербурге. По словам ярославских старожилов: «Симпатичная особа, говорунья… Когда ее расстреливали в Костроме, то сорвала с глаз повязку».