Ярость обреченных

Что же касается моей родственницы, великой княгини Лейры… После гибели мужа и отца и моего самопровозглашения королем она потеряла для себя всякий смысл пребывания и в Рогоре, и в лехском королевстве. Здесь все напоминало ей о былом счастье и горькой утрате, а шансы малолетнего Александра взойти на престол были слишком призрачны — юная Энтара помимо Георгия родила мне еще трех сыновей. Лейра очень долго тосковала по Торогу, целых три года носила траур, и близко не подпуская к себе мужчин… А на четвертый решилась все бросить и бежала вместе с малолетним сыном в Ванзею, в компании гаскарского дворянина, бывшего все эти годы командиром ее охраны. Я слышал, что там они поженились и счастливо зажили в удаленном поместье ванзейца. Моя супруга и ее мать, вдовствующая королева Эонтея, долгое время поддерживали с ней переписку и неизменно радовались за обретшую простое женское счастье родственницу. Правда, Эонтея тосковала по внуку, хотя ей и было с кем возиться — мы с Энтарой предоставили ей такую возможность с целыми семью отпрысками! Впрочем, на закате жизни она повидала и Александра — чрезвычайно сильно походящего на отца дворянина и воина, разве что более смуглого, чем Торог. К слову, Александр поступил ко мне на службу и вскоре занял подобающее ему место как в семье, так и на поле битвы, прославившись воинским мужеством и полководческим умением. Честь взять Байрбарс-кермен — бывшую крепость Барс, под стенами которой доблестно пал его отец, — я предоставил именно Александру.

Сын Аджея и Ренары Руга, названный благодарной матерью в честь деда Владушем, также верой и правдой служит моему наследнику Георгию и нашему общему делу, храбро и умело сражаясь с заурцами. Сейчас он сам стал отцом многочисленного и счастливого семейства, его дети прекрасно находят язык с моими внуками. Да, последнюю просьбу отца и долг перед сводным братом я выполнил всемерно, дав Ренаре не только фамилию мужа и подтвердив их союз, но и максимально приблизив ее вместе с ребенком ко двору. Маленького Владуша, с возрастом ставшего поразительно похожим на деда, я всегда считал родным племянником и фактически заменил ему отца.

Но все это произошло много позже, а тогда весной… Заурский султанат вновь пошел в наступление, ударив одновременно и по Ругскому царству, и введя в Рогору огромное войско в сто тысяч клинков. Противостоять ему в открытом сражении было бессмысленно, и, завалив катакомбы в развалинах Волчьих Врат, мы с Эдриком все лето держали проход в Каменный предел, объединив силы. Базилевс не прислал ни единого воина, несмотря на достигнутые договоренности, впрочем, его можно понять: руги сражались со столь же могучей армией уже на своей земле, и фронт противостояния там был гораздо шире. Кончилось все тем, что уже Бергарский был вынужден бросить союзнику на помощь гусарский корпус.

Мы выстояли на фактически уничтоженных позициях, но враг не был разбит и на зиму прочно встал в захваченной Рогоре. Выбить его в те дни не представлялось возможным — а весной заурцы повторили маневр Эдрика с проходом по Каменным пустошам. Они вторглись в наши земли с востока, где их никто не ждал… Сражения кипели в обоих королевствах, жалкую горстку моих войск заурцы отбросили далеко от Каменного предела, заняв и Новую Рогору, а финальная битва разыгралась у стен Варшаны. И еще неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не удар ругов, ведомых все тем же Шеяном, в тыл мамлекам.

В войне наступила пауза. Пользуясь передышкой, я, как мог, копил силы, одновременно решая второстепенные задачи перед подготовкой собственного наступления. Так, в те дни мы все же сумели общими усилиями усмирить горцев Каменного предела, на своих клинках возведя на княжение (да-да, на общем совете было решено образовать настоящее княжество) Валдара, сына Вагадара. К его чести, Валдар всю жизнь помнил о нашей помощи, за годы его правления ни один горец не посмел пойти на разбой как в предгорьях, так и в горном проходе. Кроме того, мы получили еще пару второстепенных маршрутов через Каменный предел, пользуясь которыми было возможно перебросить в Рогору хотя бы ограниченный контингент.

Собственно, что я и сделал еще через год, когда подросли уже беженцы-юноши, способные держать оружие в руках, набралось приличное число добровольцев из самых буйных лехов и ругов, а Эдрик на пару с Феодором разорились на несколько кондотт наемников. Мы сумели удивить заурцев, ударив с тыла по частям, удерживающим южное горло горного прохода, и вторгнувшись немалым войском в Рогору.

Но до победы было еще далеко — враг сумел прилично закрепиться, и, хотя оставил на захваченных землях не столь и большой контингент, дрались заурцы отчаянно. Так что к зиме мы завладели лишь севером страны, да и то не полностью… Но и враг по весне не смог сдвинуть нас с захваченных рубежей — понимая, какой кровью придется заплатить за их очередное «возвращение», объединенные отряды склабинов и ландскнехты зубами вцепились в землю, но выстояли.