Ярость огня

Последний раз мы стреляли так, когда Спаркер впервые вспыхнул, а Иксион находился под нами. Но сегодня здесь не было никого, кто смог бы нас растащить, и никакой намордник больше не остановит нас.

Я удерживал его на спине, нанося удары снова и снова и издавая звуки, похожие на рев дракона. Иксион извивался, тяжело дыша, и я понял, что он тянется к своему кинжалу, пристегнутому к ноге…

Я же потянулся к своему ножу.

Он сверкнул в моем кулаке, и я сжал другой ладонью его шею, но его пальцы вцепились в мою руку, подобно клешням.

В трех ярдах от меня Спаркер прижал к земле Нитера, чьи крылья слабо трепыхались о песок, и клыками впился в яремную вену Нитера.

Я почувствовал вкус крови Нитера у себя во рту. Почувствовал ее сладость. Спаркер посмотрел на меня, ожидая моей команды.

Зрачки Иксиона расширились, и он моргнул, ощущая страх своего дракона.

Задыхаясь, он начал перечислять имена:

– Бекка. Гарет. Агга. Дедушка Грэди…

Моя хватка на его шее ослабела. Кинжал застыл в воздухе.

– Они сбросят всех до единого, если мы не вернемся в Крепость.

Иксион оторвал мою ослабевшую руку от своей шеи и отпихнул меня.

– Отзови их, – задыхаясь, пробормотал он и бросил взгляд на Спаркера и Нитера, на схватку аврелианцев внизу. – Возвращайтесь по собственной воле, и они останутся в живых.

Спаркер, чья слюна напиталась кровью Нитера, застыл в ожидании…

Я заставил свою голову проясниться. Нет. Драконий инстинкт мне сейчас не нужен. Я должен думать ясно.

На спине Спаркера по-прежнему была закреплена седельная сумка, а ее содержимое осталось в целости и сохранности.

Внизу амфора с драхтаназией и фальшивый намордник по-прежнему лежали нетронутыми на песке, забытые во время нашего боя. А до рассвета оставалось несколько часов.

Иксион знал, что я встречался с Антигоной. Знал, что мы сломали намордник Спаркера. Но он не знал всех деталей плана.

Или его возможных вариантов.

Может быть, мое время истекло, но игра еще не закончена.

Я позволил ножу упасть на песок. Щелчком языка призвал к себе Спаркера. Он с рычанием отступил от Нитера, медленно и неохотно. Его разочарование комом стояло у меня в горле.

– Хватит, – сказал я ему.

Иксион фыркнул от смеха.

– Как я и говорил, – заявил он, вытирая кровь под носом и поднимая с земли мой кинжал. – Кусок крестьянского дерьма.

Он поднялся на ноги и закричал:

– Лео! Энни! Ваш дружок закончил драться. Вы бы тоже перестали, если желаете ему добра.

Постепенно приглушенные звуки борьбы стихли. Я нехотя бросил взгляд на долину: Энни смотрела на меня со спины Аэлы, с ее головы сдернули шлем, а в округлившихся глазах застыл страх. Роксана с трудом пыталась подняться на ноги. Лео выпутался из хватки Роуда, а его дракон врезался о раскаленный песок.

– Грифф, – произнесла Антигона с болью в голосе.

– Спасибо за помощь, – отозвался я. – Жаль, что ничего не вышло. Жаль, что ты не познакомилась с моей сестрой…

Иксион, взмахнув мантией, запрыгнул на спину Нитера.

– Никому нет дела до твоей сестры, Гаресон. Просто заткнись и полезай на дракона.

Я молча забрался на спину Спаркера. Когда мои Повелители взлетели, я последовал за ними.

И с другого бока Спаркера, где Иксион не видит, я отцепил седельную сумку со свертком, позволяя ей упасть на песок.

ЛИ

Дракон-аврелианец, с которым я сражался, не сдерживал свою ярость, да и мы тоже.

Я не знал его лично. Знал только то, что он – Роуд Полуаврелианец, сын Радамантуса, один из претендентов на престол Нового Питоса, предполагаемый наследник Триархов-в-Изгнании.

В другом мире это значило бы, что он превосходит меня по рангу, но сейчас свидетельствовало лишь о том, что мы находились во вражеских лагерях. На этот раз, когда огонь Пэллора врезался в противника, туман не затемнил мое зрение. Никакие воспоминания больше не одолевали меня. Я только еще яростнее начал стрелять.

Пока не услышал голос Иксиона, эхом разносящийся по дюнам. Который звал нас.

Мы с Пэллором практически закопались в песок, сражаясь с Роудом и его аврелианцем, пока песок вокруг нас плавился, превращался в светящиеся стеклянные волдыри. Роуд кашлянул, прижимая руку к шлему, и отступил назад.

– Ты ублюдок, предатель своего рода.

Я лишь захохотал в ответ от ярости.

Но мой смех прекратился, когда Грифф взобрался на своего дракона, а Энни срывающимся голосом произнесла его имя.

Казалось, будто она прощалась с ним.

– Его сбросят, – сообщил мне Роуд. – Его семье придется смотреть, и если повезет, это станет наименьшим злом. Он будет сброшен, как и ты, как она.

Его аврелианец оттолкнулся от земли.

Они, словно тени, пронеслись над нами, превращаясь в небольшие точки на фоне звездного неба… И в следующее мгновение седельная сумка с глухим ударом приземлилась на песок у ног Аэлы.

Когда они скрылись на горизонте, мы с Энни спешились. Она опустилась на колени рядом с сумкой и дрожащими пальцами раскрыла ее.