Ярость огня

Агга, не обращая на меня внимания, задрала мою рубашку и размазала прохладную мазь по моему боку. Я не помнил, когда меня в последний раз лечили алоэ: оно всегда было роскошью, приберегаемой для драконорожденных наездников.

– Нет. – Она одарила меня той же понимающей улыбкой, что и в то утро, когда приходил Дело. – Дело отменил твое наказание. Бедняга, неужели он был неравнодушен к тебе еще до Джулии? Я и понятия не имела.

– Что? Ничего такого…

– Грифф, – начала Агга, щелкнув меня по носу. – Не будь таким слепым. – Я закрыл рот. – Он всегда нравился мне больше всех, – весело продолжила Агга. – Добрый и непоколебимый. Уберегал тебя от неприятностей, несмотря на все твои попытки…

Я сдернул с себя одеяло.

– У нас с Делом сугубо профессиональные отношения.

– А когда мы были моложе, ты только о нем и говорил: «Агга, угадай, что мы с Дело делали сегодня», «Агга, ты не поверишь, что Дело сказал Иксиону», «Агга, Дело определенно самый милый из всех»…

– Это было много лет назад!

– Ну вчера он принес алоэ.

Я злился бы сильнее, если бы меня так не порадовала ее прежняя озорная улыбка. Агга была ужасной дразнилкой, пока не умер Имон. Я хмуро посмотрел на нее, что осчастливило ее еще больше.

– Агга, есть кое-что еще.

Пока Агга добавляла свежий имбирь в кружку, я понизил голос и рассказал ей про обвинение, которое выдвинул против меня Роуд.

Агга нахмурилась, осознав, в чем дело.

– Думаешь, дети слышали, как мы говорили об Антигоне?

Бекка сидела за столом позади нас, слушая вполуха, и растирала пестиком уже наполовину размолотое алоэ.

– Все хотят быть Антигоной, когда мы играем в наездников, – объявила она. – Чаще всего ею удается быть мне, потому что я девочка.

О боги!

– Это несправедливо, – пробубнил Гарет из-под стола.

Агга закатила глаза.

– Я же сказала, больше никаких игр в наездников, – напомнила она. Кровь отлила от ее лица, а дразнящая улыбка, которую я видел еще минуту назад, испарилась.

– Ты сказала нам больше не играть в наездников дома.

Что означало, что они играли в них на улице. Притворяясь Антигоной сюр Аэла, Первой Наездницей Каллиполиса, прямо на улице, где это мог заметить любой проходящий мимо драконорожденный. Агга в ужасе застыла и, зажмурившись, опустила лицо, закрывая его руками.

Бекка заметила это, встревожившись видом своей матери. Я присел рядом с Беккой и, притянув девчушку к себе на колени, отвернул ее от Агги, вытирающей глаза.

– Бекка, Гарет, вы больше не можете играть в Антигону. Особенно на улице.

– Почему? – спросил Гарет.

– Это небезопасно.

Голос Бекки стал едва слышным:

– Хорошо.

Она была тоненькой и невесомой, словно птичка, и я сжимал ее в своих объятиях, пока она не вскрикнула и не начала вырываться, звонко хохоча. Агга наблюдала за нами с опустошенным взглядом. Этот невидящий взгляд я помнил у нее с тех пор, как Имон ушел в шахту и не вернулся. Я прикоснулся к ее руке:

– У нас все будет хорошо.

* * *

День возвращения Иксиона объявили праздничным. Он привез подарки от бассилеанского двора: виски для господ, духи для дам и обещание, что еще больше торговых кораблей вскоре прибудет из Бассилеи. Сейчас эти корабли пробирались через карстовый лабиринт Башен Моряка.

Фрейда хотела бы возобновить наше старое торговое партнерство. И хотела бы снова увидеть Иксиона.

Праздничные дни – редчайшее время, когда весь остров собирался вместе: и норчианцы, и драконорожденные. Крепость полуаврелианцев жертвовала дрова для костра, с Кургана Завоевателя доносилась торжественная дробь норчианских барабанов, а разбавленное водой виски лилось рекой. Бекка и Гарет вертелись под ногами вместе с другими детьми из нашей деревни.

– Сегодняшний вечер, – обратился к нам Иксион с постамента в центре Кургана Завоевателя на своем ломаном норише, – это время торжества. Сегодня мы празднуем начало союза. Сегодня мы пьем за долгожданное возобновление дружбы.

Курган Завоевателя когда-то был спорным местом, местом, где встречались кланы и с которого можно было увидеть пять клановых карстовых колонн, если стоять на месте и поворачиваться вокруг своей оси: Наг, Кракен, Туррет, Кнолл и Торнроуз. Теперь вершину занимала статуя Таркуина Завоевателя и его дракона-аврелианца, и все внимание было приковано к Иксиону, стоящему в ногах у каменного дракона, а не к карстовым столпам на горизонте. Виски лилось рекой, голос Иксиона разносился над толпой, а норчианцы радовались, что сбылась их давняя мечта о долгожданном воссоединении с Бассилеей.

Я держался подальше от толпы, сидя на перевернутой бочке рядом с Брэном и Фионной, пил виски и старался ни о чем не думать. Агга присоединилась к нам и представила нам свою подругу из другого клана. Осторожное поведение, а также ухоженная внешность этой женщины сразу натолкнули меня на мысль, откуда она была родом. Подруга Агги Ши из клана Торнроуз, к которому благоволили полуаврелианцы и которых ненавидели все остальные. И Брэн тут же выпалил:

– Ну и каково это, когда народ твоего клана – предатель?