Язык кино. Как понимать кино и получать удовольствие от просмотра

Сергей Эйзенштейн отмечал, что ставить грустную мелодию на грустную сцену – неинтересно и примитивно. Музыка должна тем или иным образом дополнять изображение и привносить в него новые смыслы, порой идя от противного. Так, одной из самых известных сцен фильма Стэнли Кубрика «Заводной апельсин» стала сцена изнасилования, во время которой герои распевали заглавную песню из фильма «Поющие под дождем» – один из главных кинематографических гимнов оптимизму и жизнерадостности. Необычное сочетание настолько запоминается, что после фильма Кубрика уже трудно смотреть оригинальный мюзикл, не вспоминая «Заводной апельсин». Корни подобного приема стоит искать в конце двадцатых годов, когда звук только-только пришел в кинематограф.

Звуковой контрапункт

Звук пришел в мировое кино в 1927 году, а уже в 1928-м в СССР, за три года до выхода первого отечественного звукового полнометражного фильма, великий советский режиссер Сергей Эйзенштейн

пишет программный документ в форме заявки под названием «Будущее звуковой фильмы». Приведем выжимки из текста Эйзенштейна, в котором он с удивительной прозорливостью схватил суть эволюционных изменений кинематографии в ХХ веке.

Сергей Эйзенштейн

(10(22).01.1898–11.02.1948) – советский режиссер, монтажер и сценарист, один из крупнейших теоретиков киноискусства и самый известный на западе советский и российский режиссер. Эйзенштейну хватило шести сохранившихся полнометражных фильмов, чтобы стать одним из самых влиятельных режиссеров мирового кинематографа. Главным произведением классика является революционный фильм «Броненосец “Потёмкин”» (1925), монтажное построение которого, а особенно сцену разгона мирной демонстрации на одесской лестнице, изучают в киношколах по всему миру. Начиная как минимум с 1927 г. кинематографисты по всему миру, от комиков Лорела и Харди до Квентина Тарантино, цитируют кадры катящейся вниз коляски с маленьким ребенком или кадр с простреленным женским глазом. Эйзенштейн оказал влияние не только на коллег: эффектные кадры из постановочного фильма «Октябрь» (1927) порой выдавали на советском телевидении за хронику, а образ Николая Черкасова в фильме «Александр Невский» (1938) был использован при создании одноименного ордена. Практически ни один фильм Эйзенштейна по разным причинам не дошел до зрителя в первоначальном авторском замысле.

Начинает режиссер с выражения своей радости по поводу прихода звука: «Заветные мечты о звучащем кинематографе сбываются <…> Весь мир говорит сейчас о заговорившем Немом». Затем Эйзенштейн выражает опасения, что новая технология нанесет серьезный удар по визуальным средствам выразительности в кино, на которых базировался развитый немой кинематограф: «Неправильное понимание возможностей нового технического открытия не только может затормозить развитие и усовершенствование кино как искусства, но и грозит уничтожением всех его современных формальных достижений. Современное кино, оперирующее зрительными образами, мощно воздействует на человека и по праву занимает одно из первых мест в ряду искусств». Подчеркивая роль монтажа как основы киноязыка, Эйзенштейн переходит к конкретным постулатам.