Языковой вкус эпохи

Во всяком случае, киевские рецензенты первого издания данной книги, по-моему, необоснованно увидели в сохраняемой и сейчас оценке русского (так! о том, как лучше по-украински, я и не думал судить) словоупотребления некую мою бестактность. Русский и украинский языки близкородственные, но каждый со своими законами и традициями. Статья же В. Задорожного в журнале «Украiнска мова i лiтература в школi» (1993, № 5–6), на которую они ссылаются, рассматривает украинские конструкции на Украiнi – в Украiнi. Кстати, мне больше импонирует статья Н. Сидяченко на ту же тему в сборнике Института украинского языка АН Украины «Культура слова» (1994, 45). И все же, и все же! Украинцы официально, хотя и не очень публично обратились к Госдепартаменту США с представлением употреблять форму in Ukraine вместо принятой в английском языке in the Ukraine – с той же, в сущности, мотивацией (отсутствие артикля вроде бы усиливает представление о том, что перед нами собственное имя).

Принимая как данность пафос самоопределения, мы не должны уродовать свой язык; надо понимать, что «одно дело – суверенитет – факт их истории, а другое – название – факт нашего языка» (МН, 1994, 1). И в самом деле, добившись «эстонизации» русского названия своей столицы, эстонский парламент ведь сохранил нерусское ударение в своем названии столицы России – Moskva – не говоря уж о том, что не сменил названия Petseri, Pihkva, Irboska, Kaasan, Saraatov на Печера, Псков, Изборск, Казань, Саратов.

Беда даже не в том, что новые формы нарушают длительную языковую привычку, а в том, что они могут оказаться непривычными, труднопроизносимыми и даже неприятными для русского языкового слуха. После к, г, х, скажем, не пишется и не произносится ы, отчего не звучит и не «смотрится» орфограмма

Кыргызстан и под. Довольно бессмысленно, ибо русский произнести так не может, писать по-русски две согласные на конце слова Таллинн, как-то малограмотно выглядит в русском тексте Беларусь, беларус, беларуский. Сходные процессы наблюдаются в собственных именах людей: имя бывшего президента Азербайджана пишется Абульфаз Эльчибей

(традиционное русское написание Абульфас; теперь же возникают сложности не только с произношением звонкого звука на конце слова, но и меняется произношение формы родительного и других падежей).

На пути естественного стремления «выправить неточности» иноязычного названия стоит традиция, и чем она древнее и устойчивее, тем сильнее ее сопротивление. Вряд ли поэтому русские станут когда-либо говорить Пари или, путая город с античным героем, Парис вместо

Париж, Рома или Ром вместо Рим. Вряд ли, впрочем, даже обиженные ролью СССР в истории немцы потребуют, чтобы мы называли их страну не Германией, а Дойчландом! Кажется, и в России перестали безоговорочно принимать зарубежные покушения на русские языковые традиции.

В марте 1994 года на радио и TV принято решение, поддержанное Институтом русского языка РАН, последовательно вернуться к прежним наименованиям: «Никакой язык не может диктовать русскому языку свои правила произношения и написания имен собственных, так как это унижает и искажает его» (Пр., 18.3.94). «Люди, даже далекие от проблем лингвистики, недоумевали, зная, что в любом языке заимствованное слово всегда подчиняется новым грамматическим и звуковым законам и практически никогда не сохраняется в первоначальном виде. Ведь у англичан Россия – Раша, у французов – Рюси, у немцев – Русланд, у молдаван – Русия, у ингушей – Росси. Носители русского языка в той же степени вправе традиционно произносить и писать Ашхабад, Алма-Ата, Чувашия. Этот вопрос не имеет никакого отношения к проблемам суверенизации и уважения национального достоинства» (МП, 15.3.94).

Нельзя, однако, не считаться и с торжествующей модой, с настроением людей. Нельзя не считаться и с сегодняшним вкусом на изменение, на отказ от привычного или, по крайней мере, на вариативность: даже такие новшества, противоречащие русской языковой системе, скорее будут восприняты, нежели отторгнуты. Во всяком случае, смешно было бы конфликтовать с эстонцами из-за буквы, уподобясь чехам и словакам, у которых расхождения по поводу дефиса в названии страны стали одной из причин развода. Следует принять во внимание и громадную русскую диаспору, которая вынуждена подчиняться законам страны проживания; этот означает, что в русском языке неизбежно появится масса вариативных топонимов. Порой приходится мириться и с самым наивным политическим и национальным мышлением: есть вещи выше неприкосновенной чистоты литературно-языкового канона.

0.4. Приведенные примеры позволяют высказать некоторые теоретические соображения относительно вкуса как категории речевой культуры (см.: В. Г. Костомаров. Вопросы культуры речи в подготовке преподавателей-русистов. В кн.: «Теория и практика преподавания русского языка и литературы. Роль преподавателя в процессе обучения». М., Русский язык, 1979).