Языковой вкус эпохи

При смене мод новая всегда вызывает осуждение. И в языке о новой моде можно судить по возражениям, которые раздаются против распространяющихся явлений. Приведем характерную цитату: Послушаем сегодняшнее радио. Особенно «прямой эфир», «авторский канал». Право же, создается впечатление, что иные радиожурналисты тщательно готовятся, чтобы поиздеваться над русским языком, над его сложившимися веками нормами и мелодикой… Нерусские, глубоко ложные интонации. Проглатывание частей фраз, слов и звуков. Не обращение к многомиллионной аудитории, а какой-то «дружеский междусобойчик»… Это впечатление усугубляется еще и обращением друг к другу участников «радиопикника». Почему-то они оказываются друг с другом на «ты» и по имени, а не на «вы» и по имени-отчеству, как это принято у русских в официальной обстановке… Удручает лексикон радио, отчасти телевидения. Мало участникам «междусобойчика» сплошного просторечия. Они при случае ввернут и явно «нелитературные слова». И глазом не моргнут. Это им, видимо, кажется верхом демократичности. Скажите, кого из любящих русский язык и русскую культуру не шокирует нашествие английских словечек и интонаций в их североамериканском исполнении, которыми чаще всего без всякой нужды заменяют русские? Это какое-то бедствие для русской речевой культуры, подобное колорадскому жуку для картошки (М. И. Исаев. Наше речевое пространство. РЯ, 1992, 7–9, с. 5).

Нетрудно привести и другие высказывания, принадлежащие разным авторам, в том числе и высшим авторитетам, связывающие торжествующую языковую моду с мещанским бескультурьем, рядящимся в образованность, и с самоуверенной ленью нашей мысли. Однако дело значительно сложнее ибо включает проблему вкуса, подверженности моде, вообще психологической «установки». Поэтому интересно взглянуть на существо того вкуса, который сегодня складывается в нашем обществе, который наглядно и броско проявляется в крайностях моды нынешнего дня и который будет обильно проиллюстрирован в главах предлагаемой читателю книги.

Мода существует в языке точно так же, как в одежде, обуви, парфюмерии. «Союзпарфюмерпром» дает, например, такую справку о периодическом изменении модных направлений запахов духов: «В 30–40-е годы были модны духи восточно-шипрового направления (Подарочные, Пиковая дама

), в 50-е – сладковатые, восточного направления (Каменный цветок, В память о Москве, Красный мак), в 60-е – с горьковато-зеленоватой нотой (

Триумф, Торжество), в 70-е – цветочные, цветочно-фантазийные (Желаю счастья, Милой женщине, Русские узоры, Новая заря

). Но несмотря на капризы моды, есть духи, пользующиеся постоянным спросом, и среди них – Красная Москва (ВМ, 18.7.80).

Торжествующая у нас мода, всегда согласующаяся с модой зарубежной, сейчас особенно сильно подражает американо-европейской. А для нее показателен такой, скажем, факт. Заменяющая признанную в мире топ-модель Наоми Кэмпбелл 19-летняя Тайра Бэнкс находится «где-то посередине между музыкальной комедией и трагедией греческого типа», что персонифицирует дух времени. По мнению специалистов по властительницам моды, это и нужно сегодняшнему миру, уставшему от суперискушенности и утонченности, блеска и роскоши одежды, отрешенности от жизни и стремящегося к непосредственности, к «моменту истины» (За рубежом, 1993, 29, с. 7). На 90-е годы предполагается мода на индивидуальность, непохожесть, нестандартность, соответственно и на продолжение смешения несоразмерного, какофонию, вплоть до увлечения абсурдом.