Идеальна для меня

Я медленно поднялась с места и грубо выдернула весь блок, выбрасывая их в бак. Параллельно в памяти всплыла Барбара, подготовившая к ужину четыре прибора. Теперь все встало на свои места.

— Мне тоже нужно будет подписать такую бумагу, — больше констатировала я, чем спрашивала, потому как знала: Шульц деловой человек. И учитывая то, в каком секрете он держит данную тему долгие годы, лишние риски ему не нужны.

Шульц бросил на меня краткий взгляд, странный, пронзающий душу, выбивающий кислород из легких.

— Если только сомневаешься в себе, — с сарказмом хмыкнул он, снова отворачиваясь к окну. — Мне бы этого не хотелось.

Я уставилась в спину Шульца в полном неверии того, что услышала. Сердце так сильно забарабанило в груди, а руки странно онемели. Ощущая, как «отъезжаю», я принялась щипать себя за кожу, возвращаясь в реальность. Прочистив горло и проморгавшись, я вдруг прошептала:

— Почему ты мне доверяешь? Это… Это неправильно, Конрад. Так нельзя.

— Что значит «так нельзя»?! А кому мне тогда еще доверять, Браун? — риторически протянул он, поворачиваясь ко мне и усаживаясь в кресло.

Было у меня полное ощущение того, что Конрад Шульц доверил мне самое важное, что имел в своей жизни. И эта степень уважения буквально заставила меня умереть от стыда за все сказанное там, в ванной комнате. Если понять мои слова превратно, я буквально устроила сцену ревности. Да и к кому? К детям!

— Но… — Я хотела спросить: «Почему тогда ты не рассказал мне раньше?» И тут же осеклась. Во-первых, Конрад мог банально бояться узнать мою реакцию. Во-вторых, я не спрашивала. А в-третьих, он мог посчитать эту информацию лишней. Так что, растерянно разведя руками, я в который раз потерла переносицу. — Как можно скрывать двух детей в центре Нью-Йорка? Ты просто… невероятный человек, знаешь?

— Для того, чтобы скрыть детей, достаточно просто не появляться с ними вместе на улице и подправить несколько документов… А в этом доме проживает тысячи семей. По легенде эти дети живут в других апартаментах и носят чужую фамилию, — мужчина нахмурился, и губы его вытянулись в тонкую линию. Явно данные реалии жизни были ему не в радость. — Конечно, я мог бы отправить их учиться заграницу с какой-то нянькой, но тогда бы мы виделись в лучшем случае пару раз в год. Сейчас же стоит только открыть дверь второго этажа моего пентхауса и…

— Как их зовут? — перебила я, решив, что тема сокрытия рождения детей и так для мужчины триггерная. Если Конрад решил не делиться этим с общественностью, значит, так действительно нужно. Это его наследники, и ему решать. Мне-то косвенно известно, как посторонние люди любят лезть в чужую жизнь, и как сильно конкуренты мечтают сдвинуть Шульца с пьедестала власти. — Сколько лет?

— Семь лет. Мальчик Артур, а девочка Сабина, — говоря это, мужчина внимательно изучал мою реакцию, что-то для себя подмечая.

Казалось, Шульц не на шутку удивлен моей собранностью и серьезностью, будто ждал всплеска эмоций или даже какой-то драмы. Наши отношения всегда четко разделяла граница личного и рабочего, и он не должен был мне рассказывать подобные вещи. Я вообще слабо представляла босса, сетующего кому-то о личных проблемах. Этот человек держал все в себе. Всегда.

— Я думала, они старше, — произнеся это, я тут же рассмеялась. Что вообще мне было известно о детях? Сложно вспомнить, когда в последний раз я имела возможность общения с ними. — Все это так… удивительно и невероятно! — из-под ресниц взглянув на Шульца, я зачем-то протянула: — Аврора знала? То есть, вы ведь были с ней близки, как мне казалось…

— Что?.. Какая чушь! Естественно, нет, — прыснул Шульц, будто одна возможность этого была ему глубоко неприятна. — Аврора была нужна не для этого.

«А я для этого?» — странный вопрос возник в моем подсознании, и почему-то от него по телу роем пробежали мурашки. Отряхнувшись, я стыдливо отвела взгляд в сторону.

— Прости, Конрад. Ты действительно зачем-то помогаешь с поисками убийцы Натали, тратишь на это ценное время… Не важно, кто ее убил, все равно ведь это надо выяснить! Без причины переживаешь обо мне… А я веду себя, как истеричка. Твоя бескорыстная помощь отчасти перекрывает скверный характер. Но! Я сожалению об истерике, это не по-взрослому, только слова свои обратно брать не буду. Подумай о них, — почему-то моя пламенная речь не взбодрила мужчину, а заставила лишь побелеть и снова ментально отстраниться. Но я продолжила, не желая отступать: — Я возмещу все расходы на восстановление комнаты. И речи быть не может! Иначе это будет меня мучить. Это моя плата тебе за помощь. По-деловому.

— Вычту из твоей новой зарплаты, — загадочно протянул Шульц, будто и вправду собирался повысить мне жалование после нашего разговора в спальне. Хотя… Какой в этом толк, если считанные дни отделяли нас от моего увольнения?

Сглотнув вязкую слюну, я вдруг вспомнила о разговоре с Ронни. Сейчас факт того, что я не предупредила Конрада об опасности сразу, казался мне неприлично невежественным, будто я не справлялась со своими рабочими обязанностями.

— Харингтон сказал мне про атаку…