Идеальна для меня

— Знаю, — вдруг перебил меня Шульц. — Я прослушивал твои разговоры, Эмми. Всегда.

— Всегда? — растерянно переспросила я, хмурясь. Конрад ожидал от меня реакции, возможно, специально злил. А быть может, ему просто надоела вечная скрытость. Я солгу, если скажу, что рассчитывала на иное.

— Первые два-три года постоянно. Мне важно было знать, насколько тебе можно доверять. Затем перестал, потому что не видел надобности, — он засмотрелся куда-то в стену. Почему-то казалось, Конрад вспомнил про Рона. — Ты всегда была на работе. В основном ты отлучалась лишь на сон. Кто бы мог подумать…

— Ты тоже, — кивнула я, и внезапно голову мою озарила такая естественная, понятная и логичная мысль, которую озвучить не позволял здравый смысл: «Дьявол! А ведь все эти пять лет мы жили, словно супружеская пара, только без секса! Всегда вместе, всегда рядом». Пытаясь осознать то, что всегда было на поверхности, я вдруг услышала уверенный голос Конрада:

— Не делай так больше, — я инстинктивно кивнула, не желая вникать, что именно он имел в виду: попытку «утопления», истерику, баррикады в спальне или все вместе. А может, даже обручение с кем-то вроде Харингтона. — Я уважаю тебя, Эмми Браун. Я сказал тебе это однажды, три года назад, когда ты продала китайцам нашу новую разработку в течение получаса за десять миллиардов. И если что-то изменится, дам знать.

Растерявшись, я будто перестала понимать, что делать и как себя вести. Конрад Шульц оказался отцом, имеющим странное прошлое. Это его «жили вместе» с бывшей женой звучало странно… Где они могли жить вместе до брака? В доме сирот? Но ведь по официальным данным Конрад из полноценной семьи.

Мне не хотелось расспрашивать его на эту шаткую тему, слишком много странного свалилось на голову в течение одного дня. Поэтому я просто попыталась переварить ту огромную, необъятную тайну, которую мне почему-то поведали.

— Ты можешь работать из дома, — более строго продолжил мужчина, возвращая мое внимание к себе. — Но не из офиса. Слишком опасно. Подожди, я всего лишь хочу вернуть все на круги своя.

— Мне можно будет общаться с твоими детьми? — растерянно пробормотала я, чувствуя странный диссонанс от того, что произношу такой набор слов в одном предложении.

Немного помолчав, Конрад удивленно вздернул брови, а затем едва заметно улыбнулся краешком губ. Это длилось одно крохотное мгновение, но его хватило, чтобы по голове, словно обухом ударило.

— Если хочешь, — пожал плечами мужчина, вставая с места. — Я дам распоряжение охране пускать тебя наверх при желании. Но вниз им нельзя. Эта та часть дома, что предназначена для приема гостей в случае экстренной необходимости. Слишком рискованно.

Поднявшись вслед за Конрадом, ответственно кивнула. Мы словно говорили о военной тайне, именно с такой серьёзностью я относилась к ситуации.

Встав напротив меня, мужчина провел знакомое сканирование от пят до макушки и хрипло постановил:

— Желательно перед посещением детей надеть нижнее белье.

Накрыв пылающие щеки холодными ладонями, я хмыкнула и нахмурилась. Впопыхах было сложно застегнуть бюстгальтер, и я не стала даже пытаться.

Мне опрометчиво показалось, словно после нашей беседы Конрад расслаблен и спокоен, а между нами наладился мостик взаимопонимания, как у двух взрослых людей, вынужденных делить одно пространство. Так что, сглотнув вязкий ком, я подняла на него перепуганный взгляд и осторожно протянула:

— Ты вернешь мне мой мобильный? Прошу, скажи, что «да».

Лавина холода окатила меня, оставаясь мурашками на теле. Я вздрогнула от того, как недобро блеснули глаза мужчины, и каким резким показался его голос в пустой комнате:

— Собираешь кому-то позвонить, Эмми? Кому?!

— Это мой телефон, и я могу звонить кому-то угодно, Конрад, — твердо заявила я, собираясь стоять на своем до конца. Но с каждым словом уверенности во мне становилось все меньше и меньше, будто давление мужчины заставляло сомневаться в своих же мыслях.

— Нет, — отсек он без капли колебаний и сомнений. — Не можешь. Забудь об этом. Больше я ошибок не допущу.

Ахнув от наглости мужчины, я поджала губу и сложила руки на груди. Минута взаимопонимания закончилась, и теперь напротив меня снова стоял тот самый мужчина, которого хотелось ударить по голове чем-то увесистым.

— Я уже начинаю жалеть о своем извинении, Шульц! Чтобы ты знал, я тоже планирую когда-то завести детей, — многозначительно отчеканила я, намекая на рамки личного пространства. Он должен был привыкнуть к мысли, что, если не Харингтон, так что-то другой обязательно появится в моей постели. — Тебе сорок, и у тебя уже полный комплект. А мне еще нужно обустраивать свою жизнь, ясно? Нравится тебе это или нет.

Внешне Шульц казался совершенно спокойным, но по рвущимся из него словам, словно лезвиями, рассекающими пространство, можно было усомниться.

— Не получится.

— Ч-что именно? — нервно сглотнув, я сделала шаг назад и упала обратно на диван. Теперь Шульц нависал сверху, как скала.