Идеальна для меня

Сабина хоть и была умной не по годам, но житейской мудрости ей еще предстояло нажить. Я приняла ее вызов не из-за желания что-то кому-то доказать, а просто хотела показать девочке, что подобные книги не для семилетнего возраста. Как и ожидалось, на второй странице заснули все, включая Шани.

Все, кроме Конрада…

Он аккуратно встал с дивана, перекладывая голову Сабины с колен на мягкую подушку, а затем укрыл голые пятки Артура зеленым пледом. Мальчик так нежно прижался к сестре, заснув с ней в обнимку, что это зрелище совершенно отвлекло от надвигающегося на меня Конрада.

— Шани, — окликнул он, заставляя женщину моментально очнуться. — Можешь на сегодня быть свободна. Иди к себе. Я уложу детей в постель сам.

— Доброй ночи, мистер Конрад и мисс Эмми, — со странно понимающим и веселым голосом протянула она, быстро ретировавшись из помещения.

Я тоже последовала ее примеру, вскакивая с места, но буквально тут же врезалась в грудь мужчины, не рассчитав траекторию. Конрад удержал меня от падения за талию, а затем я очнулась сидящей у него на коленях в том же самом кресле. Мои ноги были закинуты на широкие быльца, а голова прижата к мужской груди. И хоть внешне мужчина казался совершенно спокойным, как всегда, грудь его бешено вздымалась, как после бега. Точно так же, как и у меня.

— Никогда не видел тебя такой… — хрипло прошептал он мне на ухо, накручивая на палец выбившуюся прядь. И пока я судорожно раздумывала, о чем именно идет речь, он усмехнулся и добавил: — Домашней.

— Я тебя тоже, Конрад, — без капли лжи заявила я. Образ хладнокровного босса, играющегося с детьми, теперь не выбьешь из моей памяти и битой. Пока я размышляла о том, сколько нового принес мне этого день, мужчина неторопливо поглаживал свободной рукой мою спину, успокаивая то ли себя, то ли меня. — Знаешь, все это так… Странно. У меня ведь никогда не было семьи в привычном понимании этого слова. Даже… Даже до всех событий: мама пропадала на работе, папа приходил ночевать домой раз в неделю. В какой-то момент я даже решила, что у меня появится брат или сестра, но мама сделала аборт.

Я ощутила, как тело мужчины напряглось, превращаясь в камень, а руки его, удерживающие меня, сжались, будто я собиралась куда-то провалиться.

— Нет, — отрицательно замотала головой, вспоминая раннее детство, покрытое мраком из тины. — Это к лучшему. Мама узнала о беременности после того, как отца посадили в тюрьму. Она не хотела ребенка от серийного маньяка. Ну… В смысле, еще одного ребенка от серийного маньяка.

Конрад не мог этого знать, но воспоминания и страхи обрушились на меня неподъёмной лавиной. Артур и Сабина были прекрасными детьми, но будили во мне те кошмары, что давно подавила память.

Я не была одаренным ребенком, как дети босса, а просто всю жизнь пыталась себе доказать, что чего-то стою… Что не отброс общества, а ценный кадр и стоящая личность.

— Эмми Браун, — четко и уверенно отрезал Конрад, — ты совершенно здоровый и адекватный человек. Более того, я не знаю ни одной женщины, равной тебе по усидчивости, красоте, уму, грации…

Я нахмурилась и, немного отодвинувшись, заглянула в глаза Шульца. «Как он догадался, что именно это я хотела сейчас услышать?» — запаниковало сознание. Но, как бы там ни было, Конрад лукавил. Одну лишь нашу с ним ненормальную связь нельзя было назвать адекватной.

— Ты помнишь, как именно его поймали? — осторожно протянул мужчина, будто выхаживая по разбитому стеклу. От мысли, что он страшится сделать мне больно, стало робко и непривычно.

— Ты о том, что в личном деле написано: «задержан при попытке совращения дочери»? — с деланным равнодушием спросила я. — Я не помню этого, Конрад. Но… У меня четкое ощущение, что он меня и пальцем не касался. Отец был жутким человеком, любил доводить мать до слез. Часто запугивал меня до полусмерти, один раз зимой выгнал на улицу в мороз за то, что вывернула тарелку с супом. Он… Он издевался над соседским котом, как какой-то безумец! Я могу поверить, что отец делала плохо другим, но… Не мне, понимаешь… Он не причинял мне вред.

Мужчина странно хмыкнул, почесав подбородок:

— Это странно, Эмми. Ведь именно твои показания в суде тогда стали главной уликой против него. Основой всего дела.

— Что?! Но я ничего не говорила — точно помню! — слишком громко воскликнула я, едва не вскочив с места. Конрад удержал меня, а я испуганно взглянула на сопящих детей. Все же книга оказалась настолько «интересной», что никто из них даже не пошелохнулся. Но тут меня насторожило нечто другое. Я заглянула мужчине в глаза, прищурившись: — Подожди. Почему ты читал дело моего отца?

— Потому что я всегда проверяю тех, кого принимаю на работу. В особенности, если это человек — мой личный секретарь, — без капли колебаний заявил тот, и я тут же кивнула, веря каждому его слову.

Против воли на моих губах появилась лёгкая, несдержанная улыбка.

— Знаешь, я никогда этого не говорила… Спасибо тебе.